Вот так же и с господином Занкиевым. Выйди он к журналистам и скажи: «Добро пожаловать в гостиницу «Потсдам»!» – половина из присутствующих тут же смотала бы шнуры и уехала туда, куда сегодня не пускают. Но господин Занкиев посредством господина Дутова организовал вокруг своего отеля «линию Маннергейма» и впускать на территорию своей частной собственности никого не захотел. Люди Дутова выставляли перед объективами широкие ладони, захлопывали перед носом репортеров двери – словом, делали все, чтобы журналистов и остальной пишущей братии стало еще больше. Одному оператору центрального канала телевидения охранники Занкиева сломали камеру, причем о плечо, на котором она стояла, причем сломали заодно и плечо, второму выбили зуб его же микрофоном, и все десять пострадавших выразили немедленную готовность заявить в суд о нарушении своих журналистских прав.
Не беспокоить начальника следственного управления Генеральной прокуратуры Смагина это не могло. Чем сильнее шум за окнами, тем ближе тот час, когда митингующие перестанут кричать про нарушение закона о средствах массовой информации и закричат о бездействии правоохранительных органов и прокуратуры…
– Вернуться они должны сегодня, – ответил, стряхивая пепел в пустой черепаший панцирь, Кряжин.
– Сегодня? – удивился Смагин. – И что они, спрашивается, наработают за сутки? Пять часов лету туда, пять обратно, и там двадцать.
– Этого вполне достаточно, – отрезал советник. – Я их посылал не для проведения следственных действий, а для сбора приватной информации о служебной и внеслужебной деятельности Резуна. Двадцать часов для этого чересчур много. Думаю, еще и порыбачить успеют.
– А что, там рыба есть? – машинально, разглядывая страницы кряжинского дела, спросил Егор Викторович.
– На побережье Карского моря? – усмехнулся Кряжин. – Знаете, иногда заходит. Семга норвежская, сельдь, тунец.
Смагин отмахнулся, сетуя на свою задумчивость, и ткнул пальцем в свежий протокол:
– Зачем ей это надо, Иван?
– Вы о Майе? Боится девчонка. Думаю, хочет, чтобы прокуратура знала, кого искать, если с ней что случится. Это в каждом живет. Маленький клочок мести, пришитый к воздушному шару, наполненному страхом. И потом, она не сделала еще ничего плохого, чтобы подозревать ее в заведомо ложном доносе.
– Или мы просто об этом не знаем, – заметил Смагин.
– Согласен. Но не знаем же? Она опознала гостя Резуна по голосу. А дверь опознала по скрипу. Честно говоря, очень хочется, чтобы девочка участвовала на суде в качестве свидетеля. А потому я и отправил ее в Ростовскую область, к родителям. За отсутствием в нашей…
