Ввалившись в палату, Ким с облегченным вздохом опустил мешок на стол и покачнулся – зеленые Дашины глаза мерцали перед ним таинственными маяками, как путеводные волшебные огни в Боссонских топях. Фея, колдун-насильник, приспешники колдуна, герой со сломанной ключицей… Весь хайборийский антураж! Еще немного, и заявится демон!
Но заявился Кузьмич и поддержал его твердой рукой.
– С дружками встречался? И принял уже? Нет, не принял, не чую запахевича… А на ногах чегой-то не стоишь? И побелел чего?
– Сражен любовью, – буркнул Кононов.
Кузьмич подергал мешок за ручки, принюхался и закатил глаза.
– Увесистая у тебя любовь, щедрая… Одобряю!
Вдвоем они принялись разбирать мешок, выкладывая баночки с икрой и паштетами, ветчину, салями, сигареты “Кэмел”, груши, виноград, консервированные персики и ананасы, бутылку сухого мартини, красное французское вино и несколько пакетов с соком. Судя по этому изобилию, Дарья Романовна не нуждалась в средствах, и это был еще один факт, загадочный, как вся ее прочая биография. Зачем состоятельной девице, спортсменке и красавице, идти за постылого колдуна? За бизнесмена Пашу Из Тени?
Ким вздохнул, отправил Кузьмича за стаканами и улегся на кровать. Затем, повернув голову, присмотрелся к сантехнику-прыгуну – губы у того шевелились, дергались и временами замирали, словно он кого-то в чем-то убеждал, снова и снова выслушивая категорический отказ.
– Черта не переспоришь, – резюмировал Ким и отвернулся к стенке.
– Знаешь, что я с тобой сделаю, Гирдеев? Я тебя в зоопарк продам. А лучше в кунсткамеру! Велю, чтоб в дерьме обмазали, в перьях обваляли и посадили на кол с табличкой. И знаешь, что на ней будет написано?
– Виноват, босс!
– Напишут на ней: чучело грифа-дармоеда, дар Чернова Пал Палыча. Хе-хе… Подходит?
– Виноват, босс…
– Дармоеды, они кто? Они из тех, кто жрет и пьет хозяйское, а дела ни на грош не делает. Самого простого дела! Ты дармоеду говоришь: жену проводи, сестрица у жены больна, съездить бы надо, проведать, а ехать не в Китай, всего-то час отдачи до хазы сестричкиной… Дармоед берет машину и второго дармоеда, едет и возвращается без жены. Где жена? Нет жены! Убежала!
– Виноват, босс…
– Значит, убежала… А куда глядели? И почему не поймали? А потому, что штымп какой-то дорогу пересек! И откуда он взялся, хрен бациллистый? А из окна выпрыгнул, и нам, дармоедам, раз – и по вывеске! И где же он теперь? В больнице. Лежит, поганец, лечится… А где жена? О том не ведаем, не знаем!
