– Понимаешь, – снова стал объяснять Фитиль, – я те доллары, что привезли на Мерседесе посчитал за настоящие, и поменял на фальшивые. А фальшивые сдал в банк. А из тех, что настоящие, я две тысячи заплатил Бугаю за «девяносто девятую». А настоящие, тоже оказались фальшивыми.
– Бррр, – видимо потряс головой Горилла, – я все равно не пойму, как сегодня они оказались фальшивыми, если вчера они были настоящими?
– Да не были они вчера настоящими, они еще вчера были фальшивые, – застонал Фитиль.
– А сегодня?
– Что сегодня? – теперь уже спрашивал Фитиль.
– Что и сегодня фальшивые?
– Да! – сдался Фитиль, запутавшись вконец и горестно запричитал. – Решил, называется на свою голову сэкономить, за угнанную тачку вдвое меньше заплатить. Заплатил. А сегодня прибежала ко мне Виолетта из банка, она там старшей в кассе пересчета работает, и говорит, что те доллары, что я сдал фальшивые. Только тех долларов нет в банке, она их сперла, вынесла и теперь носится с ними как курица с яйцом и не знает, что с ними делать. Влипла в общем то она, а вместе с нею и я. И натравила на меня еще Бугая с Кузьмой. А я дурак с ними расплатился за машину тоже фальшивыми, из тех, что привез Бачок, и что я оставил себе. Что делать Горилла?
– Утопиться. – засмеялся Горилла, – Я понимаю Бугая, он серьезный мужчина, это не Кузьма, он врать не будет… Значит и правда доллары фальшивые… Плохи твои дела Фитиль. Ох, плохи. Они ведь тебя не в болоте, в навозе утопят. Так ты говоришь, что за фальшивые доллары отдал три миллиона рублей? А кому знаешь?
Фитиль видно обрадовался живому интересу проявленному к нему Гориллой и быстро ответил.
– Знаю. Эти деньги взял себе новый управляющий. Я ему отдал целых два пакета деревянных рублей. Я их даже в пачки не перевязал, сидел пересчитывал после Виолетты. Не доверяю я ей, хитрая бестия. Так и отдал за сто тысяч долларом три миллиона, навалом насыпал в два пакета и отдал Они у Бачка должны быть с собой. Он ведь их для кого-то менял. Кто-то за ними должен приехать. Горилла, а если мы, того? – договорить Фитиль не успел. Его перебил великий мыслитель.
– Помолчи Фитиль, дай подумать. Давай поедем за город. У меня на природе, где много высоких деревьев хорошо думается.
– От предков наверно, наследственное, – не удержался Фитиль, чтобы не вылезти со своим языком.
– Да Фитиль, ты прав, – не чувствуя подвоха Горилла задумался о бренности бытия, – как родню вспомню, на душе такая тоска заведется, хоть на дерево залазь.
