Хитро здесь, подумал Сотник. Дружина не из дураков. Казалось бы пьют да гуляют, ан нет, бдят. И по—умному бдят. Вышедший из корчмы хмельной певун, наверняка проследит за карманниками до людской сутолоки. Уже в рядах незаметно передаст под согляд своих хлопцев, переодетых в людское и снующих по торжищу как простые ротозеи. Те, в свою очередь, будут выпасать воров до первого же кошелька. Оно конечно хорошо, усмехнулся Сотник, однако, карманников меньше не становится.
Покончив с вьюнами, Извек вылил в кружку остатки пива и откинулся спиной к стене. Охранники, не глядя на него, тихо переговаривались, но Сотник нутром чуял, что привлёк внимание. Наконец, один из дружинников поставил кружку на стол, как бы невзначай опустил руку на ножны и направился к Извеку. Тот не показал, что заметил, всё так же из—под прикрытых век, глядел на рыбные хребты и, лишь когда соседняя лавка грумкнула по полу, перевёл взгляд на подошедшего. Дружинник ненавязчиво, но профессионально обцапал глазами с головы до ног, лицо держал приветливым и простоватым.
— Исполать, почтенный, давно ли на торжище? Откуда и какими судьбами пожаловал? Не земляк ли, случаем, будешь?
— Ну, ежели ты из Киева, то может и земляк.
— Из Киева? — переспросил охранник. — Да нет, мы из других мест. Однако, как там, в светлопрестольном?
Сотник так же мельком оглядел говорившего. Дружинник как дружинник, по лицу не прочтёшь любопытный или любознательный. Пожав плечами ответил безразличным голосом:
— В светлопрестольном? Да всё по—прежнему. В кабаках пляшут, в подворотнях режут. То во славу Яхве, то по воле Аллаха, то во имя Христа.
Охранник покачал головой, помолчал, кивнул.
— Значит так же, как везде: зело весело живём, брагу пьём, да морды бьём.
— Как то так. — подтвердил Сотник
По тому, как охранник не среагировал на заветное слово, понял, что это обычная проверка. Резко меняя манеру ответа, зевнул.
— В Киеве, слава Перуну, всё по—старому. Точнее по—новому, как крещением заведено. Князь жив здоров. Град всё растёт. Жидов всё больше и они всё толще.
Дружинник пощипал ус, прищурился и заговорщически поинтересовался:
— А что, правду толмачат, что княжеский волхв опять в леса подался?
Извек улыбнулся хитрому проверочному вопросу.
— Белоян—то? Брешут! Эта морда и носу из детинца не кажет. Его и при дворе неплохо кормят. Так что не рубись, не лазутчик я!
Он выудил из—за пазухи шнурок с кружком толстой бычьей кожи и выжженной на нём новой буквицей. Охранник вылупился на знак княжьего посыльного, почтительно склонил голову и, вернувшись за свой стол, произнёс несколько слов. Дружинники быстро посмотрели в сторону Извека, запоминали внешность человека из Киева. Коли понадобится, помогут без промедления. Знамо дело — птица важная, от самого князя.
