«Ух, ты! — удивленно подумал Зенон, — с момента подхода катера прошло всего-то полчаса, а мне показалось — целая вечность».
Тем временем бронетранспортеры остановились у края лесной опушки, из них как горох из прохудившегося мешка посыпались бравые спецназовцы. Легковушки продолжили свое движение. Не доезжая десятка шагов до Зенона, генеральский «Пентад» замер на месте, но, вместо Герхарда Бен Розенталя первой из него выскочила золотоволосая Эниэль, и громко заверещала на всю округу:
— Зенончик! Голубь мой зеленоглазый! Жив?! Здоров?! Не ранен?!..
Перед тем как оказаться в бурных объятиях любвеобильной эльфийки, Зенон все-таки успел разглядеть вылезающих из салона генеральского лимузина Батю, Вельмира Максая и Зуур эр Шуура. Еще он успел удивиться тому, что физиономии высокого начальства выражали вовсе не гнев и раздражение, а искреннюю радость и отеческую заботу.
«Ругать не станут, а если и станут, не очень сильно», — сделал вывод юноша и наконец-то успокоился окончательно.
Зенон восседал на стуле в тиши родного кабинета перед основательно раздолбанным «Занлангом» и тупо пялился на вставленный в печатную машинку девственно чистый лист бумаги, не зная с чего начать свой отчет. На словах он, конечно же, поведал о своих приключениях генералу еще на берегу Кугультыка, теперь все это необходимо было излить на бумагу сухим канцелярским языком — то есть без всякой эмоциональной подоплеки и прочей лирики.
Обычно написания отчетов не требовали от Зенона каких-то особенных умственных напряжений, но сегодня будто заклинило. В голове полнейший раскардаш, мысли прыгают с одного на другое. Мало того, перед глазами постоянно мельтешат какие-то смутные образы: кривляющиеся уродливые морды и ужасающие своей реалистичностью картины Геенны Огненной. Лишь теперь Зенон окончательно осознал, что находился буквально на волосок от ужасной гибели, и понимание этого неприятного факта напрочь выбивало его из колеи…
Там на берегу озера юношу для начала основательно затискали, да так, что у него после этого еще долго болело изрядно помятое тело, потом Герхард Бен Розенталь учинил ему допрос с пристрастием. Конечно же, юноша попытался взвалить всю вину за произошедшее на свои плечи: мол, форс-мажорные обстоятельства потребовали незамедлительного принятия решения, иначе могли пострадать разумные существа, к тому же появился реальный шанс взять в плен одного или парочку одержимых демоном.
