Но и на этом не закончились тяготы детдома.
В 1995 году бизнесмен Афанасий Карюгин приватизировал 5,9 гектаров земли с пятью коттеджами и бассейнами с минеральной водой, на курорте "Ысык-Ата". Он хотел устроить здесь частный курорт, но в его жизни произошло огромное горе — умер сын. После этой трагедии Афанасий решил уйти из мирской жизни и стал искать, кому передать приватизированный участок. Однажды он узнал о детском доме, что находится в селе Ак-Булун, узнал, что живут дети в бывшем монастыре. И вскоре приехал в детский дом, познакомился с детьми, с тем как живёт "Мээрим Булагы". И принял решение передать пакет документов на имущество детскому дому. Был оформлен договор дарения.
Выполняя просьбу Карюгина, Гульнара с мужем организовали здесь реабилитационно-оздоровительный центр. Там отдыхали не только ребята из Светлого Мыса — приезжали дети-сироты из других приютов, дети-инвалиды, воины-афганцы. И всё это было бесплатно. Как и хотел Афанасий Карюгин.
А потом в эту жизнь вмешалась Федерация профсоюзов в лице её председателя Сагына Бозгунбаева. Через 11 лет после приватизации участка Карюгиным, Федерация профсоюзов Кыргызстана подала исковое заявление в Чуйский межрайонный суд об отмене договора дарения 2003 года детскому дому, лишь на том основании, что именно Федерация профсоюзов Кыргызстана является собственником данного имущества, а не детский дом и тем более не Карюгин. И суд, забыв про срок давности, предусмотренный законодательством, наплевав на закон и мораль тут же вынес решение в пользу профсоюза: отобрать у сирот подаренную землю.
И тогда Гульнара в знак протеста вышла с детьми на улицу. Они организовали пикет перед зданием правительства. И её поддержала общественность. О деле "Ысык-Аты" написали газеты, ребят поддержал союз ветеранов Афганистана, который не только взял на себя снабжение пикета продуктами, но и охрану его от всякого рода нанятых погромщиков.
Сегодня и это дело наконец сдвинулось с мёртвой точки. Появилась надежда, что оздоровительный центр останется за детским домом.
— Если бы вы только знали, как я устала от этих судов и произвола чиновников, — устало всплёскивает руками Гульнара. — Иногда было так тяжело, что просто хотелось всё бросить. Закрыть детдом и жить простой тихой жизнью. Каюсь, была такая слабость. Но зайдёшь ночью в детскую спальню, услышишь, как они безмятежно сопят во сне, посмотришь утром в их глаза и думаешь — какая ерунда в голову лезла?! Вот оно — моё счастье! Что ещё надо?
