Но главное всё же — народ, электорат, политическая система. Ишь ты, "красный зверь"! Чай, не в 1988 году находимся! Для 60 процентов, а то и больше, это никакой не "красный зверь", а великая страна и священная история. Хотите, чтобы было не 60 процентов, а 75? Чаще говорите про "красного зверя". И что-нибудь еще этакое исполните в некрофильском духе, пожалуйста.
Но вернемся к нашей теленеделе.
Вечером 17 июля, в 90-летие со дня расстрела царской семьи, три телеканала: Первый, "Россия" и НТВ — поставили в сетку документальные фильмы о расстреле. На канале НТВ фильм почему-то не вышел. На Первом канале был показан фильм Эдуарда Радзинского "Последняя ночь последнего императора".
И опять — чехарда с ритуальным убийством. Она осуществляется чуть более аккуратно, но в том же ключе. Мол, есть много версий, говорит Эдуард Радзинский. Что убийство совершили садисты… Что убийство совершили евреи… Что это было ритуальное убийство…
В сознании контингента, готового нечто подобное воспринять (а иной контингент просто плюнет и разотрет), нет разных версий. Есть одна уверенность — "ритуальное убийство совершили евреи-садисты". В противном случае надо говорить — чьи ритуалы. И показывать оперативную телесъемку, сопровождая её показаниями культурологов, профессионально занимающихся садистскими ритуалами.
Ну, хорошо. Предположим, что были какие-то ритуалы — и что? Это интересно для историка. Хотя настоящий историк потребует настоящих же доказательств. А они, как я уже показал, сегодня в принципе достаточно проблематичны.
Но там, где оперируют доказательствами, — рассматривают все "за" и все "против". Одна версия, другая… Обвинитель, защитник… Сейчас же НЕТ ДАЖЕ ПОПЫТКИ, ПУСТЬ БЫ И ЛУКАВОЙ, ВЫСЛУШАТЬ ДРУГУЮ СТОРОНУ, ПОЗВОЛИТЬ ЕЙ ВЫСКАЗАТЬ АЛЬТЕРНАТИВНУЮ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ. Раньше это право предоставляли Шандыбину. Но теперь мы лишены и такого удовольствия.
Игра в одни ворота… Омерзительный перестроечно-репрессивный стиль, не имеющий ничего общего с тем, что можно назвать нормами приличного поведения. Но этот стиль не имеет также ничего общего с политической целесообразностью. Хотя бы самой циничной.
Даже Геринг, выступая на абсолютно сфабрикованном процессе по поводу поджога рейхстага, нуждался в Георгии Димитрове, который должен был высказывать альтернативную точку зрения. Казалось бы, власть была взята. Общество поставлено под контроль. Не было никакой рыхлости, была абсолютная кровавая, злая воля. Но даже эта воля, понимавшая, что она может сфабриковать всё, что угодно, из элементарной политической целесообразности нуждалась в том, чтобы были представлены альтернативные точки зрения.
