(http://www.echo.msk.ru/programs/razvorot/524523-echo/)
ОТ РЕДАКЦИИ. Не о Чубайсе ли и его залоговых аукционах звучат обличения ветхозаветного пророка Аввакума: "горе тому, кто без меры обогащает себя не своим, — надолго ли? — и обременяет себя залогами!"?
Сергей Кургинян МЕДВЕДЕВ И РАЗВИТИЕ — 17 Продолжение. Начало — в NN12-27.
СКАЖЕШЬ, ЧТО ПЕРЕСТРОЙКАявляется социальной скверной — люди пожмут плечами и решат, что меня прельщают лавры Савонаролы. А то и Нины Андреевой, с которой меня уже сравнил Александр Сергеевич Ципко. А что если и впрямь, говоря о скверне (пусть и социальной), мы переходим с языка науки на другой язык — с другими законами и другим радиусом действия?
Это было бы непростительно. Но на самом деле это не так. И вводя термин "социальная скверна", я не отменяю сделанную заявку на теорию политического развития, а, напротив, подтверждаю ее. В том числе и давая строгое определение вводимому мною понятию "социальная скверна".
Скверна — это внутрисистемный Танатос (потенциал смерти системы).
Но что такое Танатос? Допустимо ли вводить строгие определения, адресуя к божествам из греческой мифологии? Конечно же, нет. Для того, чтобы раскрыть научный потенциал понятия "Танатос", мне понадобится короткий исторический экскурс.
Триумф классического прогресса приходится на период с 60-х годов XIX века по 30-е годы века XX-го. Он связан с тремя великими именами — Маркс, Эйнштейн и Фрейд. Это не гении, а сверхгении. У сверхгениев есть сверхзадачи, ради решения которых они приходят в мир. Маркс, Эйнштейн и Фрейд хотели вывести Всё из одного Принципа. Это называется "научный монизм" (или универсализм). Человек может быть абсолютно светским. И при этом глубоко обусловленным своей культурой, опирающейся, в свою очередь, на религию. Были ли эти трое абсолютно светскими людьми — в конце концов, неважно. Их монотеистическая религия и культура породили научный монизм как сверхзадачу, которой они посвятили жизнь.
Гений находится в рамках науки, а значит, ищет истину. Сверхгений плюет на классическое разделение гносеологии (поиска истины), этики (поиска справедливости) и эстетики (поиска красоты). Эйнштейн не раз говорил о красоте, не отделяя ее от истины. И потому он сверхгений. То же самое двое других. Неважно даже, что они говорили. Важно, как они творили и жили. "Самое прекрасное в мире чувство — это ощущение тайны. …Я испытываю самое сильное волнение перед загадкой жизни. Это чувство создает красоту и истину, порождает искусство и науку" (Альберт Эйнштейн).
