– Может, хоть умоемся? – благоразумно предложил я своему приятелю.
– Эффект будет не тот!
Когда мы вошли в приемную мэра, электрический разряд одновременно пронзил меня и онемевшую секретаршу. Шок был обоюдным. Я прирос к полу, а она полу приоткрывши рот забыла его закрыть. Такой неземной красоты я нигде не видел, ни по телевизору, ни на глянцевых обложках рекламных журналов.
Я слышал про красавицу Катеньку в мэрии, на которую, говорят, специально собирались открыть туристический маршрут, но представить себе, что Настин праздный, пустопорожний треп, предстанет передо мною такою изумительно-прекрасной явью, никогда не мог.
Мне показалось, что бог в единственном и неповторимом экземпляре спустил с неба эталон женской красоты и посадил его в секретарское кресло. Пауза затягивалась. В открытую дверь кабинета, я увидел уборщицу. Значит мэра, заключил я, здесь нет. Данила взял инициативу в свои руки, и в своей обычной наступательной манере, заявил:
– Плохо встречаете.
Секретарша, наконец, обрела дар речи. Папуасы изъяснялись по-русски и были не из Новой Гвинеи.
– Вы кто?
Первый раунд мой дружок выиграл, нас не поперли, но и не пригласили сесть. Данила стал широко забрасывать сеть.
– Мы артисты! Наш режиссер должен скоро подъехать. Художественный фильм будем снимать.
Красавица Катенька сопоставив наш экстравагантный вид, с тем святым для всех красивых женщин, делом, по которому мы заявились, милостиво указала на стулья.
– Садитесь. – На ее лице появилась неподдельная заинтересованность. Тоже видимо, как и мой дружок, укушена кинематографической блохой. Данила вежливо улыбнулся, устраиваясь напротив, и настойчиво повторил:
– Вы бы мэра предупредили, из Москвы представительные люди приехали, снимать будут…
В это время из кабинета вышла уборщица, гремя пустыми бутылками. Она гневно сузила глаза.
– Снимать его надо было еще вчера. А сегодня его лечить надо, ишь когда спохватились, когда весь город пропил..
Красавица Катенька замахала на нее руками.
– Иди, иди баба Нюра. А то уволят тебя, за твои разговоры, на одну пенсию жить будешь.
– А я не боюсь никого. И раньше в горкоме никого не боялась.
Мы остались один на один с красавицей Катенькой. Я испугался за Данилу. Сейчас вопросы градом посыплются. А мы, не знаем сюжета фильма, какой он эпохи, детский, взрослый. Но двум неровно дышащим поклонникам кино, Даниле и секретарше, было не до моих тревог. Они влюблено смотрели друг на друга, мысленно прикидывая, какую пользу может извлечь один из другого. Их лица, как два блина в масленицу, так и светились слащавыми улыбками. У женщин только волос долог, но не терпение. Красавица Катенька признав среди нас двоих, нахала Данилу за старшего, первой к нему и обратилась:
