— Теперь понятно, почему они сделали замок, — продолжал возбужденно Кашкин. — Простой засов обезьяна легко откроет. Замок — против снежного человека. Но что они прячут на складе? Ну-ка, — обернулся он к протоколисту, — можешь ответить на такой вопрос: что на складе, понимаешь, там, в пещере, снаружи, под замком?
— Снежный человек, — ответил протоколист.
— Вот это номер, — озадаченно прошептал Кашкин. — Были бы мы хороши, если бы нашли ключ и открыли дверь. Так вот что означает череп с костями! Напоминание об осторожности.
— Надо взять сверло, — сказал Гордон, — и фонарик.
…Осмотрев внимательно дверь, они убедились, что в толстых досках кто-то уже пробурил с десяток отверстий.
— Для воздуха, — сообразил Кашкин. — А замок — чтобы сородичи не выручили.
Он прильнул к одной из дырок.
Гордон пристроился к соседнему отверстию.
Луч фонарика уперся в стену пещеры.
Оба вздрогнули. Прямо против них, прижавшись к стене, стояло существо, которое они только что рассматривали на снимках.
Снежный человек стоял в позе напряженной неподвижности. Крупными ноздрями, обращенными вперед, он, видимо, втягивал воздух. Ростом он превышал человека.
— Осторожнее… — прошептал Кашкин. — Видишь, в лапище камень! Запустит в глаза…
Оба затаили дыхание. Ни звука не доносилось и из пещеры. Снежный человек замер.
Гордон переместил фонарик, приложил к другому отверстию. Луч ударил в скошенный лоб, сверкнули в бурых космах точечки зрачков.
Что-то знакомое показалось Кашкину в этом взгляде.
— А ну-ка, пошумим! — предложил он вдруг.
И принялся барабанить в дверь рукояткой сверла.
Обезьяна даже не шевельнулась.
— Сдохла? Мумия? Труп?
Кашкин уже снимал замок.
— Бутафория, — бросил он. — Не требуется никакого ключа.
Он распахнул дверь. У стены все в той же позе, в точности повторяющей изображение на фото, стояло чудовище, еще более страшное при дневном свете.
Кашкин подошел к снежному человеку и взял его за подбородок.
— Камень, — сказал он. — А глаза — из застежек от комбинезона.
Теперь и Гордон мог убедиться, что из стены выступал горельеф.
— Сработано грубо, но впечатляет, — произнес Кашкин. Он отступил на шаг. — Конечно, люди дотошные найдут разные отступления в анатомии. Но ведь как живой!
— Грандиозная мистификация, — нахмурился Гордон. — Зачем?
Они обернулись и посмотрели на заснеженную площадку, где обрывались следы.
— Был миг, — признался Гордон, — когда я подумал, что, может быть, они заперты здесь, в пещере. Ты с твоими фантазиями подействовал и на мое воображение. Какой-то конфликт со снежным человеком мог кончиться тем, что они оказались бы внутри, а он снаружи: защелкнуть замок обезьяне ничего не стоит.
