«Есть несколько версий, почему они пропали, – было написано в блоге, – они не выносят присутствия мобильных телефонов, травятся генетически модифицированными продуктами или мелки-травилки стали такими эффективными, что всех до одного тараканов повывели».
Ира принялась терпеливо читать дальше. Она хотела знать, кто такой Александр, и очень боялась пропустить намек на него, который мог скрываться где-то среди текстов Стекл_offoй.
– Что вы хотели мне сказать? – спросила Вероника.
Ее свежеуложенные волосы образовывали башню, как у Марии Антуанетты. Они стояли на улице между парикмахерской и рюмочной, рядом ехал поток машин, все гудело, шумело и свистело, и слов было почти не слышно. Веронике пришло в голову, что, несмотря на небритость, перегар и мятую рубашку, он очень даже ничего. В крайнем случае, можно побрить, сводить к наркологу, а что касается рубашки, то Вероника уже давно в глубине души мечтала гладить кому-нибудь рубашку. «Да, – подумала Вероника, – я скажу «да».
– На выключенный телефон можно положить деньги, – сказал он, – я теперь это точно знаю.
– Да, – сказала Вероника. – Ой, то есть нет.
– Нет, все-таки можно, – сказал мужчина.
Вероника чувствовала себя, как будто по ее сердцу прошел взвод солдат, стуча коваными сапогами. Каждый сапог оставлял на сердце большую кровоточащую вмятину.
– Вы уверены, что именно это хотели сказать и больше ничего? – спросила Вероника.
Он сделал длинную паузу, посмотрел вдаль, достал сигарету и закурил.
– Не совсем. Но вы же не хотите умываться.
– Я готова умыться частично, – сказала Вероника. – Предлагаю вам компромисс.
– Это как? – спросил он. – Правое ухо, что ли? Нет, если уж умываться, то тотально. Вы раздеваетесь, залезаете в ванну, а я поливаю вас душем и тру мылом.
Вероника вспомнила, что собиралась в спортзал и солярий еще четыре года назад, представила свои жирные белые и необъятные телеса в мыле и под душем, замотала головой и попятилась. В душе поднималась горечь. Мимо продефилировали две длинные и худые, как воблы, девицы, в мини и на шпильках. Они были воздушны, как макаронины. Вероника выглядела тумбой. Причем яркой такой, оклеенной объявлениями.
– Нет, – сказала она.
– Ах, так, – сказал мужчина. – Нет. Это ваше последнее слово?
Вероника молчала. Истолковав ее молчание как ответ, он повернулся и пошел вниз по улице.
«Завтра же запишусь в фитнес-клуб, – подумала Вероника, борясь с желанием истерически зарыдать, – но уже поздно, поздно!»
