– Нет, откуда, – отодвинулась Даша.
Теперь ее била дрожь.
– А вот это?
Майор вытряхнул на стол какие-то обрывки. Взял пинцет. И начал медленно собирать картинку, прикладывая рваные края, как будто это был паззл. Кусочек за кусочком, обрывок за обрывком. На столе, закрытом стеклом, появлялись лоб, нос, короткая прическа, ухо....
– Это мой муж, – произнесла наконец Даша.
– Именно, – кивнул майор. – Именно! Фотография вашего мужа, которая лежала в сумке у Киры Хорьковой и которую кто-то порвал.
Он приложил платок к красному носу, набрал в грудь воздуха, но внезапно передумал сморкаться.
– Скажите, зачем убийца порвал фотографию Кирилла Цукермана на мелкие клочки? – спросил Валерианов, слегка наклоняясь вперед. – Деньги из кошелька не взял, колечко с пальца Киры не снял, а фотографию порвал? Как вы думаете?
Даша смотрела на него в полном недоумении.
– А я расскажу вам, как было дело! – произнес Валерианов и наконец-то высморкался. У него заложило ухо, и несколько секунд майор ждал, пока слух восстановится. – Ваш муж Филипп, видимо, был не настолько честен, прозрачен и верен, как вам того бы хотелось. Не сомневаюсь, что он поддерживал определенные отношения с погибшей Кирой Хорьковой. Учитывая вашу эмоциональность...
– Это не так! Он не поддерживал связи! – возразила Даша.
Валерианов снисходительно пожал плечами.
– Я точно знаю, – настаивала Даша.
Марина вздохнула.
– Так вот, – продолжил майор, – учитывая вашу эмоциональность и то, что ваш любимый муж состоял в отношениях с вашей бывшей лучшей подругой, вполне логично предположить, что вы сделали все возможное, чтобы эти отношения прекратить.
– Я ее не убивала, – сказала Даша.
Капризность и истерика прошли, госпожа Цукерман теперь выглядела вполне вменяемой.
– Особенно учитывая вашу реплику о том, что у вас есть алиби. Это – косвенное признание о том, что вы знаете, когда была убита Кира. Думаю, вам придется рассказать, как вам пришла в голову мысль убить вашу бывшую лучшую подругу, затолкать тело в тележку и подкатить к машине добропорядочных граждан.
– Я ничего не буду говорить без адвоката, – произнесла Даша. – Ни слова. Я ни в чем не виновата. Я не знаю, кто порвал фотографию, и не знала, что Кира носила ее с собой. Наглость какая! Я верю своему мужу. Мне никогда не пришло бы в голову совать труп в тележку и куда-то подкатывать. Все это не укладывается у меня в голове!
– Скажите, вы ведь очень ревнивы, – сказал Валерианов. – Так ведь?
