Тот же португалец, который по передоверенному контракту владел почтовым пароходом, имел также исключительные права на этот участок реки. Без его разрешения никто не мог нырять за алмазами. Мне предложили попытать счастья в этом деле, а когда узнали, что я собираюсь отправиться дальше, за Апайкву, то допросили в полиции. Однако имевшееся у меня разрешение на въезд в индейские поселения и рассказ о намерении написать книгу прекратили дальнейшие расспросы. Я сделал еще одно открытие: гамак из травы типишири, купленный мной в Джорджтауне за двадцать два вест-индских доллара, стоил здесь ровно три доллара, и по этой цене его можно купить буквально всюду у индейцев, которые их изготовляют… Меня явно надули!
У меня и без того было много хлопот, но все же я не смог устоять против соблазна понырять за алмазами, когда узнал, что ныряльщики снова принялись за работу. Я совершенно не представлял, на какой глубине работали порк-ноккеры. Когда меня спросили, хочу ли я попробовать, я согласился, надел этот полукостюм и застегнул пояс со свинцовыми пластинками. Вместе с двумя сильными неграми, тащившими допотопный воздушный насос, я направился к краю понтона. Старатели работают под водой без света (по причине, известной только им одним, возможно, из-за недоверия друг к другу), но я взял с собой свой водонепроницаемый фонарь. Ныряльщики-профессионалы ориентируются очень простым способом: они втыкают в дно реки на месте работ железный стержень.
Никто не отговаривал меня брать с собой фонарь, но когда я спустился на две сажени и включил свет, то понял, что против фонаря есть основательное возражение, которого я не учел. Поблизости вертелась парочка электрических угрей, а когда я достиг дна, в облаке ила появился гигантский скат. Для пирайи или другой мелкой рыбы такое течение было слишком быстрым, но я заметил бледное зеленоватое пятно — это блеснуло брюхо какого-то похожего на дельфина животного. Там была и другая живность, потревоженная светом фонаря…
У меня слегка кружилась голова и было трудно дышать. Я вспомнил, как меня предупреждали, чтобы я не слишком сильно наклонялся вперед. Иначе, как это часто бывает со старателями, из шлема уйдет воздух, и внутрь проникнет вода. Такие аварии у ныряльщиков случаются чаще всех других. Дно реки было усеяно крупными камнями и массой мелких, но из-за сильного течения на дне не было никакой растительности. Течение — вот с чем приходилось мне бороться, и хорошо, что мои ноги уже прочно опирались о дно.
