Обследование не дало ничего объективного, так же как ничего не разъяснило ректальное исследование. Как и многочисленные опрошенные мной коллеги, я так же не знал, причину этого заболевания, но все же я имел надежду на исцеление, потому что знал патогенез СAUSTICUM.
Итак, я назначил СА USTICUM С 30 по 5 крупинок утром в 10 часов и после обеда в 17 часов.
Через 14 дней я вновь осмотрел мою пациентку. Она сообщила мне о выраженном улучшении: хотя она все еще испражнялась стоя, но значительно реже. Она вновь обрела надежду, хотя ее окружение насмехалось над маленькими крупинками.
Я пересмотрел мое предписание и назначил СAUSTICUM С 200 один раз вечером при отхождении ко сну, в порошке, растворенном в воде, затем такой же прием после десятидневной паузы.
Через месяц я вновь осмотрел больную, у нее был стул, как у всех других людей, и она не знала, как меня отблагодарить.
Пеон Ренар (Париж)
Комментарий
Когда д-р Леон Ренар (тогда еще в Сент-Этьене) прочел мою первую статью о гомеопатии в «Журнсле для практиков», он написан мне 30 сентября 1925 года по поводу своей пациентки. Назначенное мной средство имело, очевидно, очень хороший успех, потому что с этого дня он серьезно занялся гомеопатией и ревностно штудировал ее по рекомендованным мной американским пособиям.
В следующем году он написал мне: «Я делаю немыслимые успехи» и прислал мне пачку историй болезни, некоторые из которых я включил в эту книгу.
Совершенно по-другому сделал швейцарский врач д-р Рюбаттель. Этот коллега, хоть и просмотрел нашу гомеопатическую литературу, но не доставил себе труда проверить принципы гомеопатии на практике. И вот он изложил свое мнение в книге и торгует им, словно это художественное или литературное произведение. Убежденный в своей мудрости и непогрешимости, он включил туда следующее предложение: «Гомеопатия — это худшее заблуждение, к которому может привести недостаток научной мысли!»
Это утверждение поражает своей «смелостью». Как раз в прошлом году (1925 г.) известные естествоиспытатели — профессор д-р Мараж из Сорбонны и профессор Бир с медицинского факультета в Берлине — пришли при экспериментальной проверке ганемановского учения к совершенно противоположному заключению. Но так же, как д-р Рюбаттель может требовать монополию на научное мышление исключительно для себя одного, то он так же может отрицать Бира и Маража.
Даже при самом большом желании я не могу понять склад ума тех врачей, которые, подобно д-ру Рюбиттелю, не проверяя гомеопатические принципы на практике, окаменели в своем упорстве, противопоставляя успехам гомеопатии посредственные умственные размышления и пустые общие фразы. И это называют научной мыслью! Таким образом, мы придем к отрицанию действительности из-за того, что появились она самостоятельно, без нашего участия.
