– Я не могу спрашивать! – выкрикнул Калли. – Если бы я хотя бы знал, из какого я рода! Только вот меня с тех пор так часто перепродавали, что сам Укко не разберет, откуда я взялся. Так что не надо тут насылать видения и намекать на то, что ты не знаешь и знать не можешь!
Хийси смотрел на него с холодным любопытством.
– Да, – протянул он. – Тяжело, должно быть, хранить такие воспоминания. Когда на твоих глазах убивают мать и всех близких… Что с ними сделали? Сожгли заживо?
И хийси улыбнулся, блеснув острыми зубами. Калли посмотрел на него с ненавистью. Вдруг он тоже улыбнулся – как оскалился, – наклонился и сделал быстрое движение рукой. Хийси зашипел и быстро вскочил с колоды – вернее, хотел вскочить, но не смог: левое крыло его было пришпилено к сухому дереву острым железом.
– Ты что, совсем ума лишился, раб? – гневно воскликнул он, дергая засевший в дереве клинок. – Ты не понимаешь, кто я?
– Теперь-то до тебя дошло, что я тебя не боюсь? – процедил Калли сквозь стиснутые зубы. – И ты мне ничего не сделаешь! Отнять у меня нечего, а убивать меня ты не будешь. Я же знаю, что для чего-то тебе нужен!
Калли шагнул вперед, с силой выдернул нож и убрал его в кожаные ножны на поясе.
– А теперь рассказывай, – приказал он. Хийси ухмыльнулся, расправляя перья.
– Даже не поинтересуешься, какую плату попрошу?
Калли мотнул нечесаной головой.
– Всё, что пожелаешь, – ответил он. – Только назови мне имя.
– Полегче, карьяла. Не будем спешить. Я же сказал, что пришел на тебя посмотреть. Что ж – я доволен…
Хийси вдруг прервался на полуслове, поднял голову и уставился куда-то в темное небо.
– Чую сильные чары, – пробормотал он, проводя рукой по лицу. – Кто-то приближается с востока. Кто-то могучий… Эге, не ваш ли знаменитый колдун? Значит, решил сам разобраться, кто шалит в здешних лесах? И бросил подопечного одного?
Хийси быстро поднялся и вспорхнул на каменную ограду.
– Слышишь, раб, – здесь никого не было! Выдашь меня – ничего никогда не узнаешь!
Темный призрак исчез в лесу. Калли проводил его угрюмым взглядом, сел на свою колоду и снова взялся за рукоделие.
Ворон парил над ночной Тапиолой. Он почти не шевелил крыльями – его нес ветер, пробужденный и направленный руной Пути. Под крыльями ворона проплывали леса и болота, блестящие под луной пятна озер, спящие деревни и огоньки погостов и торжищ.
Вдруг ветер начал стихать, пока не прекратился совсем. Ворон сделал круг, вглядываясь в ночь. Под ним шумел обычный еловый лес. Вот среди елей мелькнул огонь. Ворон сложил крылья и устремился вниз. Костер горел в самой середине каменного круга на Браге. Ворон обогнул озеро, подлетел к прогалине и, громко хлопая крыльями, уселся на самой опушке, на вершине высокой ели, откуда хорошо просматривалось всё внизу.
