Но нет назад возврата, там дымно и темно.
И столб сиянья света взрывается вовне —
Летящая комета, и хвост её — в огне.
Не принимает вечность рыдающих молитв,
Рождая бесконечность из сотен тысяч битв.
И ангел в исступленьи ломает два крыла.
Летит душа в забвенье, и тёмным шлейфом мгла…
Словно во сне, я записывала их на листке для нотных записей. А потом потрясённо уставилась на получившееся стихотворение. Поэтическим талантом я до этого не была наделена совершенно, с чего бы это?… Вот что, значит, за сюрпризы готовит мне моё подсознание? Что же будет в следующий раз: живопись или танцы? Пойду в балерины. Я хихикнула. А может голос прорежется? Вот смеху то будет…
Я взяла листок со стихотворением, решив показать его Фью. Она очень любит поэзию, всегда была знатоком в этом деле, а также сама пишет неплохие стихи.
Пусть оценит это моё неожиданное чудо. Прихватив, оставшийся невостребованным, преобразователь, я поднялась на ноги и повернулась к уже поднявшемуся над горизонтом дневному светилу, точнее к ним обоим. Их у нас на Иллирии два: одно крупное и невыносимо яркое, (называется Лурис) и второе — поменьше, потусклее — Ситара. Сначала виден восход Луриса. Примерно через минуту после того, как Лурис покажется на горизонте, начинает всходить Ситара. Она не греет, зато у каждого иллирийца — по две тени. Ни на какой другой обитаемой планете я не видела двух дневных светил. Иллирия — единственная планета, имеющая жизнь, в этой части галактики. Поэтому сюда прилетает очень много всякого межгалактического народу, чтоб самим посмотреть и потомкам рассказать, потому, что круизы сюда — очень дорогое удовольствие, а гражданство получить здесь почти невозможно. Это не только из-за Луриса и Ситары, а из-за кучи других очень важных факторов, в подробности которых я сейчас вдаваться не буду.
Итак, я повернулась к первым восходящим лучам Луриса, чтобы… в общем, старые и очень важные для меня воспоминания и ощущения накатили на меня. Автоматически включился своеобразный рефлекс-позыв Во время нашей жизни на планете Земля, в галактике Млечный путь, на континенте Атлантида, который погиб в морской пучине, мой папа был жрецом Города Золотых Ворот — столицы Атлантиды. И Солнце (земное дневное светило) было в Атлантиде объектом поклонения и священным символом.
Каждое утро все атланты пели священный гимн солнцу, а на закате — прощальную песнь. И я привыкла к этим ритуалам со дня своего рождения. Они приводили меня в трепет.
