Наконец полковнику удалось его засечь в этой галактике — и он, никому не сказав ни слова (на чём, собственно, и я погорела) отправился туда один, где и был схвачен пиратами… Непрофессионализм Экро, проявившийся таким образом, может сильно подорвать его авторитет — подумала я — но я-то этого не допущу! В благодарность за самоотверженность и все те старые поблажки, которые он мне давал. Он чувствовал себя единственно виноватым в моём исчезновении, т. к. считал, что поторопился посылать меня патрулировать в 9-м секторе, прославленном частыми исчезновениями агентов.
Сейчас же полковник мирно дремал — его измученный организм нелегко перенёс гравитационные перегрузки, и он вырубился, едва очутился в тлоннере.
Когда папа предложил мне поесть, я немного удивилась внутри себя тому, что не ощущала как-то особого голода. И, узнав, что я не ела почти сутки, я увидела, как отец и Дерек обменялись напряжёнными странными взглядами.
— Милая, расскажи-ка нам, — попросил ласково отец, — что произошло за это время?
Я сразу перестала жевать булочку, которую и откусила то лишь для того, чтобы не вызывать недоумения.
— Я же рассказала, — я придала своему голосу максимальное удивление, но какая-то фальшь всё-таки проскользнула.
— Да, ты рассказала, но не всё, — возразил папа, — и ты знаешь, о чём я!
Я почувствовала себя неуютно. Словно мне нужно было признаться в чём-то постыдном. Дело в том, что в предыдущем разговоре с близкими я не упомянула о событиях, связанных с Мергеном. И сейчас бы не хотела. Ну, к чему весь этот допрос с пристрастием? Ведь выбрались же и даже пиратов поймали, что ещё нужно?
Какая разница, как это всё произошло? Все живы-здоровы и слава Богу. Но папа с Дереком выжидательно смотрели на меня.
— Я говорю о том, что я лично видел в трейгарте. Уровень гравитации в 6g на тебя будто не действовал. Как тебе это удалось?
Я открыла рот, чтоб что-то сказать, не знаю что, но хоть что-то (я ещё не успела собраться как следует с мыслями), но тут в наш отсек вошёл полковник Экро, собственной персоной.
Я радостно вскочила ему навстречу, а он, с благодарной улыбкой на лице, широким шагом подошёл ко мне и крепко пожал мне руку. Я ощутила всю важность рукопожатия. По щеке полковника скатилась слеза, и я вдруг только сейчас заметила, сколько у него прибавилось седых волос.
Мы одновременно рванулись друг к другу и обнялись. Разговор был благополучно отложен, но не забыт…
Мама плакала навзрыд, когда мы с ней обнимались. Бедная моя мамочка…Как же она изволновалась за меня! Моя же старшая сестрёнка Фью тискала меня, как маленькую (хотя у нас разница в возрасте — всего пять лет) и видно было, что она безумно переживала. Я чувствовала себя героем, неожиданно вернувшимся с войны!
