– А зачем ты ее раздел?
– Что?!! – Илья обалдело взглянул на женщину. На ней и впрямь не было ни нитки! Берестов машинально отметил, что спасенная внешне похожа на эвенку: со специфическим цветом кожи и чертами лица. И, вероятно, она молода – от силы лет двадцать, не больше. Илья нахмурился, пытаясь вспомнить, была ли на ней одежда, когда он тащил ее от камня. Вспомнил. Покраснел. Поспешно сорвал с себя измазанный землей, мокрый, местами порванный армяк и накинул на незнакомку. Она пошевелилась, приходя в сознание. Села, взглянула непонимающе, нахмурила черные, изогнутые луком брови, словно вспоминая.
– Так где ты ее взял? – переспросил Василий у Ильи.
– Она звала на помощь… Лежала там, у камня.
– У какого камня?
– Да вон у того… – Берестов осекся. Камня не было. – Как же так! – забормотал он и рысцой рванул к знакомому месту, подсознательно ожидая возвращения головной боли. Но боли не было. Как не было и камня-капли. Ни следа. Вернее, если след и был, он уже скрылся под водой. Берестов пошел по пояс в воде, балансируя на скользком дне, загребая руками мутную холодную жижу, будто и впрямь надеялся разыскать пропажу.
А Дженкоуль обернулся к незнакомке.
– Ты кто?
– Не помню, – по-эвенкийски ответила она и потерла лоб, будто у нее вдруг разболелась голова.
***
Спасенная Ильей девушка так и не вспомнила, кто она и откуда. Имя ей дал Берестов. Он назвал ее Евдокией, Дуней, Дуняшей. В стойбище Дженкоулей решили, что она – дочка Лючеткана, чья кузница находилась как раз на месте "кручины" – так эвенки называли тунгусскую катастрофу. В общем, девушку нарекли Дуней Лючеткан и на том успокоились – тунгусам было не до выяснения биографии незнакомки, им и без того хватало забот. Легкие берестяные чумы раскидало воздушной волной, поломало. Большая часть оленей разбежалась, несколько лабазов, где хранилась зимняя одежда и турсуки с мукой, сгорели. К счастью, люди не пострадали. Большинство из них во время взрыва на какое-то время потеряли сознание, но вскоре пришли в себя, хотя у них еще долгое время наблюдались последствия контузии: временная потеря слуха и очумелые, неадекватные движения.
Берестову ничего не оставалось, как взять на себя заботу "о сироте", тем более что их обоих с первого же дня неудержимо влекло друг к другу. К началу зимних морозов они поженились и обосновались в Ванаваре.
По зимнику их навестил Василий, который считал себя кем-то вроде свата, нагло делая вид, что это именно он отыскал Илье жену. Берестов посмеивался, но не возражал.
