– Как тебя зовут, красавица? – воспользовался моментом Орлов.
О гадании было забыто. Да и разве это главное? Молодые гусары не слишком верили в предсказания. В их возрасте будущее казалось прекрасным и безоблачным, а любая встреча с женщиной являлась вершиной счастья.
– Зачем тебе, барин? – Гадалка успела отдалиться от алчущих рук корнета.
Что непозволительно с барышней, то допустимо с простой девушкой. Будь то поселянка, мещанка или цыганка.
– Хочу знать, кого благодарить за предсказание и кому пожаловаться на неточность, – улыбнулся Орлов.
Улыбка у корнета была обаятельной. Чистая, лучезарная, искрящаяся добротой, она делала его не слишком красивое округлое лицо заметно привлекательнее. В такие минуты дамы и барышни смотрели на Орлова не отрываясь, а в их ответных взорах появлялся легкий намек на возможное продолжение обмена не только улыбками и взглядами.
Цыганка явно собиралась сказать что-то колкое, но, увидев улыбку, не выдержала:
– Радой зовут.
– Наверное, потому, что ты приносишь радость, – вновь улыбнулся Орлов.
Рук он больше не распускал. Напротив, просто стоял и с восхищением взирал на симпатичное личико. Легкий хмель от вина прошел, и теперь голову кружил вид юной прелестницы.
– Спасибо на добром слове, барин! – Лицо девушки украсила такая улыбка, что сердце корнета дрогнуло.
Орлов надеялся на продолжение беседы, но Рада вдруг легко порхнула в сторону, проскользнула между чинно вышагивающим немецким семейством, обогнула группку идущих солдат и скрылась за ближайшим изгибом улочки.
Гусар попытался было рвануть вслед, но семейство с кучей детей очутилось прямо на его пути, и пройти сквозь него оказалось задачей гораздо более трудной, чем прорвать вражеское каре. Там хоть можно действовать нахрапом, а здесь поневоле приходилось вспоминать правила культурного поведения. Чужая страна, черт ее дери!
И вроде прошло всего несколько мгновений, но время было упущено. Осталось лишь стоять, смотреть, куда скрылось прелестное создание, да вспоминать последний взгляд. Цыганка смотрела так, словно Орлов чем-то выделялся из всех людей. За такой взгляд и жизнь отдать не жалко…
– Позд'авляю, О'лов! Ты ей явно пон'авился! – Шуханов дружески хлопнул младшего товарища по плечу.
– Что с того? – в голосе корнета появилось плохо скрываемое огорчение.
– Ох, всему вас надо учить! – Шуханов посмотрел на майора так, словно был ему ровней не по чину, а по возрасту. Вот, мол, молодежь пошла, не понимает, как надо покорять женские сердца!
