На офицерском уровне невозможно представить во время боя всю непрерывно меняющуюся картину. Иногда доносятся какие-то слухи в виде наскоро брошенных фраз от адъютанта, галопом пролетающего мимо с донесением, но и тогда все основное внимание обращено на то, что ближе к тебе.
Александрийский и Белорусский полки находились в авангарде колонны главнокомандующего. Командовавший передовыми силами Кульнев умело сочетал артиллерийский огонь, неотразимый удар пехотных колонн и лихие наскоки кавалерии. В атаку устремлялись то белорусы в синих мундирах с красными ментиками, то черные александрийцы, то казаки. Люди и лошади устали, но последних никто не спрашивал, а первые не жалели усилий, чтобы обеспечить победу. Что значит усталость, когда и жизни отдать не жалко?
– Наша берет! – убежденно выкрикнул Мадатов.
После очередной атаки его батальон остановился в крохотной ложбинке. Воспользовавшись небольшой паузой, майор разрешил гусарам спешиться. Пусть хоть немного отдохнут кони, да и людям необходимо перевести дух. Сражение еще далеко не закончено, и неясно, что предстоит в самом ближайшем будущем.
Неподалеку остановился Ланской с крохотной свитой, и Мадатов, сделав Орлову знак, чтобы следовал за ним, поскакал за очередным приказанием.
С небольшого возвышения было видно, что ситуация на поле вновь изменилась. Огромная колонна турецкой кавалерии, не меньше четырех тысяч всадников, выдвинулась против наступающей русской пехоты, и мушкетеры торопливо перестраивали свои порядки в каре.
Ланской нервно теребил поводья породистого скакуна. Молодое красивое лицо полковника раскраснелось от битвы. У ворота синего доломана выделялись кресты Владимира и Анны, но конечно же гораздо весомее был Георгий на левой стороне груди.
Командир бригады колебался, не зная, как поступить. Сумеет пехота самостоятельно отбиться или же лучше ударить кавалерией? По идее, следует выбрать момент, чтобы не вести атаку прямо в лоб. Красавец-граф славился в армии своей безусловной храбростью, но в то же время обладал немалым благоразумием и очертя голову в бой людей не посылал.
– Силища! – протянул какой-то молодой адъютант из свиты.
Мадатов не обратил внимания на вырвавшееся слово. Кавказский князь думал сейчас о другом.
– Граф, что надо сделать, чтобы получить Георгий?
От волнения в голосе Мадатова прорезался обычно почти не слышный акцент.
Но так красив и почетен был эмалевый крестик, что поневоле рождалась светлая зависть.
