— Так и было. За мамой пришли и отец думал ей конец, но через неделю она пришла, жива и невредима.
— Какой ужас. Наверно, все семьи должны через что-то пройти.
— Ты хочешь сказать, через страдание.
— Да.
Она отрывисто бросила на меня взгляд и больше ни о чем не спрашивала. Мы прошли два квартала.
— Я пришла домой.
Она заколебалась, потом нерешительно сказала.
— Пойдем, я тебе покажу одну вещь… Пообещай, то, что ты увидишь, не скажешь никому.
— Обещаю. Пойдем.
Она повела меня по лестнице до третьего этажа. Трясущимися руками открыла дверь, — Иди первый.
В квартире пахло мочой и вонью человеческих испражнений. В большой комнате на полу сидела спиной к дивану грязная большая девица, лет 17, с белесыми, распущенными патлами волос и испачканной одежде. Она не оглянулась на меня, ее взгляд уперся в пол, руки вяло гладили ворс ковра.
— Здравствуйте, — сказал я.
Девица не прореагировала. Она сосредоточено глядела в одну точку. Откуда-то появилась кошка, черно-серого цвета, такая же не привлекательная, как и девица и провела своей мордой по моей ноге.
— Она тебе не ответит, — услышал я сзади голос Иры, — Она тронулась.
Я оглянулся. Ира стояла у косяка двери, прикусив губу и чуть не плача.
— Когда ей было 11, ее изнасиловали два мужика. Уже 6 лет, она не приходит в себя.
Я подошел к сумасшедшей и сел на корточки.
— Эй, — я тронул ее за плечо, — Ты меня слышишь?
Голова шевельнулась и поплыла вверх. Пустой взгляд голубых глаз поразил меня. Она опять уронила голову и волосы замерли, после непродолжительного колебания От девицы пахло отвратительно.
— Она опять обмочилась. Ты не представляешь, как нам с мамой тяжело таскать и мыть ее в ванной. И так каждый день… Ну ты нагляделся, теперь дуй отсюда.
Ира наступала на меня. Уперлась рукой в грудь.
— Ты иди, уходи. Ну уходи же…
Ярость клокотала в ее глазах. Я повернулся к двери и вышел из квартиры. Сзади выстрелил возмущенный замок.
В лаборатории появилась Таня Дубинина в сопровождении упитанного, крепкого мужчины.
— Дима, — обратилась Таня, — Хочу тебя познакомить, Алексей Кириллович Морозов, мой старый друг. Страшно обожает камни.
— Ну уж, Танечка, ты меня представляешь, как коллегу. На самом деле Дмитрий Иванович, я с большого дома на Литейном. А с Таней мы действительно друзья. Сколько Танечка уже знакомы?… Лет, наверно, 15–20.
— Давно, Алексей Кириллович, еще с Тагильского дела.
— Вроде так. Нет ли у вас чайку, Дмитрий Иванович, совсем горло пересохло.
