— Я вот обратил внимание, — говорил Дидим, попивая вино мелкими глотками, — на твои амфоры. Где ты раздобыл такую красоту?
И он указал взглядом на две невысокие овальные амфоры, каждая с двумя ручками, из обожженной глины и с чернофигурной росписью. На одной амфоре была изображена олимпийская борьба, а на другой — охота на кабана с собаками.
— Нигде, — ответил Нофри, разведя руками. — Они здесь так и стояли. Вероятно, это приобретение Габиния. Он ведь, как ты знаешь, любил керамику.
— Прав мудрец, который сказал, что любовь вседеятельна и полезна. Любовь Габиния к керамике навела меня на мысль: а что, если наполнить эти амфоры розами, которые растут в твоем саду, и отправить в подарок Клеопатре?
— У неё таких роз полон сад!
— Не говори! Я видел твои розы — крупные и сладостные по запаху. Если у неё такие же, то это не беда. Для женщины цветы всегда желанны. Тем более в таких амфорах.
— Сдались тебе эти амфоры, — засмеялся Нофри. — Посылай, коль хочешь!
Дидим поднял указательный палец вверх, рассуждая:
— Но непременно амфоры надо отослать до пира. А когда, собственно, состоится эта желанная трапеза?
— В ближайшие два-три дня.
— Я так горю желанием увидеть нашу несравненную, что, пожалуй, постараюсь с ней свидеться раньше. Да-да. Мне это крайне необходимо. И эти амфоры как раз кстати.
— Да как же ты к ней попадешь раньше, если она никого не принимает?
— О, Нофри! Ты, видимо, забыл, что ромейская война научила нас проникать во дворец, минуя стражу…
— Ты хочешь пробраться через двойное кольцо стен, в проходе которых гуляют львы? Неужели ты забыл чудовище Хосро?
— Так эта зверюга ещё жива? Хорошо, что сказал. Я подумаю, как избежать с ним встречи.
— Но ты рискуешь. Кроме львов, там есть ещё эфиопы, которые метко пускают стрелы.
— Эфиопы мне не страшны. Помнишь, что нам гадали халдеи? Помнишь, как один из них предсказал, каким путем Клеопатра сможет стать царицей? Ну так вот… Тот же халдей предсказал, что я помру своей смертью, если меня не приговорит кто-нибудь из царей. Так что от сильных мира сего я стараюсь держаться подальше.
— Не забывай, что Клеопатра — дочь Птолемея Авлета и внучка царей Египта!
— Знаю, знаю, что ты хочешь сказать. Ну, нет! Моя наипрекраснейшая, разумнейшая Клеопатра никогда не причинит мне зла. Я в этом убежден.
— Мое предостережение ты слышал. Далее поступай как знаешь.
— Договорились! — засмеялся Дидим, откидываясь на подушки.
