Отец! Мари бежала изо всех сил; ее иссиня-черные волосы развевались на ветру.
Внезапно впереди показалась чья-то фигура; глаза на медно-коричневом лице слуги выглядели огромными от охватившего его ужаса.
– Томас!
– Скорее пойдемте со мной! Вам надо спрятаться.
– Но что все это значит?
Слуга рванул ее за руку так, что она едва не потеряла равновесие.
– Марсиа! Он пришел, чтобы убивать, и капитан Солиа тоже с ним.
Видя, что девушка не трогается с места, Томас кинулся прочь.
Мари собралась было последовать за ним, но вдруг обернулась и побежала вниз, к полям. Гогочущие испанцы в закопченной одежде поджигали их, размахивая в воздухе пылающими факелами, у некоторых на головах сверкали шлемы. Увидев бегущую с горы девушку, они закричали, указывая на нее пальцами, и несколько человек тут же кинулись ей наперерез, но она промчалась мимо прежде, чем они успели схватить ее.
На берегу, у шлюпа, словно листья, ожидающие порыва ветра, сгрудились взятые в плен жители острова.
– Отец!
Жан Рейвен обернулся. Мари кинулась к нему, но тут чья-то рука схватила ее и, грубо повернув, бросила на песок. Девушка отчаянно сопротивлялась, в то время как двое преследователей рассматривали свою добычу – их сальный смех, казалось, заглушил даже рев пламени.
Внезапно над ней нависла гигантская фигура, и Мари пронзительно закричала при виде ужасного лица – таким матери обычно пугают непослушных детей. Капитан Солиа, тот самый, похожий на рептилию…
– Тихо, женщина! – произнес Солиа, и ей показалось, что это ревет океан.
Огромная тяжелая лапа разорвала на Мари рубашку и дотронулась сначала до одной ее груди, потом до другой, а затем мозолистые пальцы прочертили линию до пояса ее бриджей, ловко проникли внутрь, ощупали нежную кожу… Лицо насильника медленно расплылось в ужасающей усмешке:
– Ты и я. Мы с тобой попозже полюбезничаем, да?
– Животное!
В этот момент Жан Рейвен, разорвав путы, рванулся к ней.
Мари услышала сухой треск выстрела и пронзительно закричала. Ее отец остановился, затем, спотыкаясь, сделал еще несколько шагов и рухнул на песок.
Стрелявший – безупречно одетый испанец – опустил пистолет.
Мари подползла к отцу.
– Папа! О нет, пожалуйста!
Жан Рейвен открыл глаза.
– Прости, дорогая… Я так и не смог уберечь тебя. – Он взглянул поверх ее плеча. Его убийца стоял рядом с ленивой улыбкой на губах. – Проклятый Марсиа… – пробормотал умирающий.
Аристократ ответил легким поклоном и засмеялся:
– Дон Хуан Франциско Гарсиа-и-Марсиа. Тот самый, который всегда готов проучить непокорных французов и их женщин. Твоя дочь будет моей. Сначала моей.
