Идахати (протирает глаза). Только было заснул – и разбудили… Принесла нелегкая!
Манскэ. Что ж тебе приснилось? Интересное что-нибудь?
Идахати. Вовсе и не интересное. Я видел прежнюю свою жизнь. Кажется, все забыл, – так нет же, то и дело во сне опять всплывает. Удивительная штука! (Горько смеется.)
Манскэ. А что ж ты видел… в этом сне-то?
Идахати. Тебе все равно не понять. Видел то время, когда меня любила одна женщина.
Манскэ. Тебя?… женщина?
Идахати. А что бы ты думал? Когда-то я тоже был… мужчиной. (Встает.) Не чета… вам… что вертушками торгуете. Вам во второй раз родиться[10] нужно для этого.
Манскэ. Ну… сколько ни рождаться, а уж в твоей братии родиться – покорно благодарю!
Идахати. Что ты там брешешь? Я тебе! (Грозит ему.) Эй, девки, вина мне! (Садится на скамейку.)
О-Кику. Ах, ах! Садиться нельзя.
Идахати. Что? Садиться нельзя? Впрочем, да! – я и забыл. Ошибся. Париям не полагается сидеть на ваших лавках. Ладно уж. Так и быть. (Опускается на землю, скрестив ноги.)
Обе девушки растерянно смотрят то на него, то на Манскэ.
Манскэ. Эй, эй, любезный! Торговать мешаешь.
Идахати. Я же не скандалю, я просто хочу выпить. Эй, О-Кумэ! Дай, прошу тебя, мне вина. Вот тебе и деньги за это. (Вынимает из-за пазухи деньги и кладет на столик.)
Манскэ (удивленно). Смотрите, две монеты!
Идахати. Две монеты за одну чарку – разве это плохой посетитель? Вчера вечером здорово выпил и спьяну не мог найти домой дорогу. Свалился здесь под деревом и не заметил, как ночь прошла. Проснулся – в горле и пересохло. Эй, О-Кумэ! Дай, ради бога, вина. Мало денег – прибавлю. (Вытаскивает из-за пазухи еще монеты.)
Манскэ (удивленно). Откуда столько? Посмотреть на тебя – никак не подумаешь.
Идахати. Денег сколько угодно! О-Кумэ! Что ж ты?
О-Кумэ. Я…
Манскэ. А ты уйдешь, если тебе поднесут?
Идахати. Я же сказал вам.
О-Кику (шепчет О-Кумэ). Ничего не поделаешь. Налей ему!
О-Кумэ. Да как же так, О-Кику?
О-Кику. Если не дать – он не сдвинется с места до скончания века.
О-Кумэ. Я боюсь! Противно…
Идахати. О-Кумэ! Чего ты боишься? По тебе пария – разве не такой же человек? Неужели ему нельзя и вина дать?
Я ведь плачу. (Вынимает еще деньги и кладет на столик.)
Присутствующие изумлены.
Манскэ. Нет! Это прямо удивительно. Уж не ограбил ли?…
Идахати. Что?!
Манскэ. Нет, я… того… Ну и деньжищи! (Делает знак женщинам, чтоб скорей подали вина.)
О-Кику уговаривает О-Кумэ. Наконец та нехотя входит в дом. Появляется Xарада Госитиро, красивый молодой самурай, в большой тростниковой шляпе, скрывающей его лицо. С ним слуга – Рокудзо. При виде Идахати Госитиро останавливается и наблюдает за ним из-за дерева. Тем временем О-Кумэ выносит поднос с вином.
