Оноэ. Тем более что ты здесь тайком: тебе нельзя открыто приходить ко мне.
Идахати. Да… Нам с тобой ничего не остается, как сегодня же вечером…
Оноэ. Я рада, Идахати!
Идахати. Рада?
Доносится пение:
Без молитвы на устах
К буддам и богам,
Друг лишь в друге находя
Помощь верную,
Вот бредут они во мрак…
К мраку, a смерть идут!..
Оба смотрят друг на друга в невыразимой печали. На лестнице слышны шаги. Входит служанка О-Мино со светильником в руках. Идахати смущенно отворачивается.
О-Мино. Уже стемнело… Скоро тебе идти зазывать гостей…
Оноэ. Хорошо, хорошо.
О-Мино. У тебя гость? (Вглядывается.) А! Идахати-сан?
Идахати. Да, это я. Повязавшись платком, чтоб не узнали, я пробрался к ней. Пожалей нас!
Оноэ. Молю, О-Мино. Не говори никому.
Идахати. Никому…
Оноэ. Прошу тебя!
Оба умоляюще смотрят на служанку.
О-Мино, Жалко мне вас. Ладно, так и быть уж…
Оноэ. Значит, он может еще немного побыть?
О-Мино. Хорошо… Там, внизу, я что-нибудь скажу…
Оноэ. Прошу тебя, О-Мино.
О-Мино. Ладно, ладно! (Спускается по лестнице.)
Оноэ (к Идахати). Ну, уж если мы решили, то пора – пока не помешали.
Идахати. Надо оставить хоть записку, почему мы умираем…
Оноэ (показывая на двери направо). Если хочешь писать, то иди туда.
Идахати. Сердце говорит: скорей, спеши! Но для этого мира все же надо оставить… (Берет письменные принадлежности и направляется в другую комнату.)
Оноэ. А огонь?
Идахати. Нет! Не нужно. От снега еще светло. Я сейчас! (Уходит.)
Оноэ (глядит ему вслед и плачет). Если бы не я, ему не пришлось бы так кончать свои дни![3]
Доносится пение:
Дни бывают: вороны
Не кричат совсем.
Не было же дней таких,
Чтоб не виделись.
Часты были встречи их…
Шла молва кругом…
Знала, что бранят ее,
Знала хорошо
И любила… Вот судьбы —
И последний миг…
(Встает, осматривается, потом подходит к дверям, за которыми скрылся Идахати, и заглядывает в щелку.) Когда одна, еще хуже, еще тяжелее становится на сердце. Да… Да… Последняя ночь… Сегодня… Прости, прости меня!
Доносится пение:
Плачет, стонет соловей…
Все трепещет он.
Ведь такой холодный день,
Холод всех сковал.
И не ждет весны другой!
Знать, судьба пришла,
Ослабели крылышки,
Птички в клетке, у тебя…
(Плачет.) Входит Кисаку.
Кисаку. О, Оноэ-сама!
Оноэ. Ты, Кисаку? Вот не вовремя!
Кисаку. Ждешь кого-нибудь, что ли?
Оноэ. Жду или не жду – дело не твое. Разве можно так, без спроса врываться к людям только потому, что шутам все позволено? Я всегда тебе рада, но сегодня не желаю видеть. Ступай, ступай скорей!
