Ее не волновали эти разговоры. Репутация теперь казалась Эмме смехотворным понятием. Хорошая, плохая, запятнанная, погубленная… Какое это имеет значение? Она жива. А сколько погибло…
– Эй, мисс!
Она медленно повернулась к окликнувшему ее человеку. Он покраснел под ее пристальным взглядом.
– Что? – спокойно спросила Эмма.
– Ужасно сожалею, мисс, я вижу, что с вами произошло нечто ужасное, но здесь военная часть лагеря, гражданским сюда вход строго воспрещен. Могу я проводить вас туда, где расположились леди?
Она взглянула поверх плеча говорившего на палатки за его спиной.
– Кто дежурный офицер?
– Вы пришли повидаться с одним из них, мэм?
Эмма колебалась, маловероятная возможность пришла ей в голову.
– Полковника Линдли здесь нет?
– Почему же, он здесь, мэм. Его палатка прямо перед вами. Но его только что вызвали проверить соседние деревни. Мы пытаемся следовать закону и поддерживать порядок вокруг Курнаула. Видите ли, мэм, появились слухи, что на севере возникли волнения. И он отправился подавить их.
– Прекрасно, – без всякого выражения произнесла Эмма. Так, значит, разрушения, которые она видела, это работа Маркуса? Так он понимает закон и порядок?
– Лейтенант Рипли! – рявкнул кто-то рядом. – Вы будете докладывать или нет?
Лейтенант скорчил гримасу.
– Подождите здесь, мэм, я найду кого-нибудь, кто вас проводит.
Он исчез в одной из палаток, Эмма стояла в нерешительности. Но от мысли о встрече со скопищем чопорных британок ей стало тошно. Отбросив сомнения, она юркнула в палатку Маркуса.
Полог опустился за ней, и Эмма затаила дыхание, прислушиваясь, не поднимут ли крик и шум. Но снаружи продолжалась обычная лагерная жизнь, и Эмма шагнула в глубь палатки. Одна. И впервые за целую вечность в безопасности. У нее вырвался короткий смешок. В безопасности! Ох, Джулиан, как ты ошибался.
Взмахнув рукой, она прогнала от себя мысли о нем.
Обстановка палатки была суровой. Складной стол. Стул. Чернильница. Груда свернутых карт в углу. Кровать аккуратно заправлена – Маркус был, как всегда, аккуратен. Эмма задумалась, не вздремнуть ли. Но она не хотела ложиться на его кровать, голова ее разрывалась от увиденного, от ужасов, запечатлевшихся в ее сознании в цветах жгучего солнца и крови. Пальцы Эммы сжались. Да, рисование поможет ей сохранить рассудок, обуздать ужас.
Шагнув к столу, Эмма взяла перо и вытащила из кармана блокнот. Обложка его была грязной, Эмма вывернула карман. Мусор и песок дождем посыпались на землю.
