Эмма прищурилась:
– Я не боюсь. Я только сказала, что это глупо.
– А Господь запрещает такие нехристианские вещи, как глупость.
– Хорошо, – прошептала она, прикрыв глаза.
– Вот и молодец. – Джулиан встал, помог Эмме подняться и повел к водоему.
Она остановилась у кромки воды и провела рукой по поверхности. По воде побежала рябь, исчезая в глубине. Эмма судорожным движением ухватилась за подол изодранного платья и сдернула его через голову.
– Отвернитесь, – сдавленно сказала она.
Какая досада! Тем не менее, Джулиан притворился, будто разглядывает верхушки деревьев, пока Эмма шлепала по отмели. Он слышал шелест кружев, а затем и звук металлических вставок корсета. Ах, до чего несносна современная мода! Как жаль, что человек теперь может раздеться сам.
Всплеск известил Джулиана о том, что с корсетом покончено.
– Знаете, я видела, как они тонули. – Он взглянул на Эмму. Она побледнела, веснушки проступили ярче. – Я видела их лица, когда волна поглотила их.
– Вы очень их любили.
– Я их и сейчас люблю. – Она тряхнула головой, – Видно. Нам следует просто…
– Они, должно быть, тоже вас очень любили… провопили с небес сюда и хотят видеть, что все у вас хорошо.
Эмма заморгала.
– Наверное, это так. Но иногда… иногда я сомневаюсь в этом. Я вспоминаю обо всем, что сделала неправильно… и до сих пор делаю неправильно. Я никогда не была почтительной дочерью. Вечно попадала в затруднительное положение. Я была непослушной.
– Вы были их дочерью, – заметил Джулиан. – Для них вы были совершенны.
Эмма улыбнулась, он видел, с каким трудом ей удалось это сделать. Губы ее дрожали. Она прикрыла рот рукой.
– Полагаю, вы правы.
– Вы это знаете.
– Знаю, – мягко сказала Эмма и сделала большой шаг вперед.
Джулиан видел, как она вздрогнула, дрожь еще некоторое время сотрясала ее тело. Джулиану потребовалась огромная выдержка, чтобы не оттащить ее назад. Прикусив палец, Эмма покачала головой.
– Смешно, – пробормотала она, и в ее глазах сверкнули слезы. Джулиан никогда не видел ее плачущей, если в деле не был замешан Линдли. Он вдруг почувствовал себя отвратительным негодяем. – Ведь это тоже самое, что войти в ванну. Разве нет?
Он подошел и встал рядом с ней.
– Мальчишкой я плавал в озере рядом с Оберн-Мэнор. Доводил деда до безумия, заляпывая грязной водой ковры. При всех его претензиях изображать герцога он был очень экономным.
– Это другое, – в смятении сказала Эмма. – В водоеме можно утонуть. В ванне не утонешь. Вполне вероятно, что здесь кто-нибудь утонул. Вы спрашивали об этом в деревне?
