– Она сейчас в Лондоне, – рассказывала потом тетя Хелен, а Пиппа завидовала: «Все еще путешествует». – Проезжала мимо и вот решила зайти поздороваться. Знаешь, Пиппа, Дэйви ей очень понравился.
– Рене понравился Дэйви? – не поверила та.
– А что, он обаятельный, милый мальчик, – словно защищая их обоих, вскинулась старушка, хотя и сама была порядком удивлена.
А вскоре Рена позвонила и ошеломила их еще больше.
– Привет, Пиппа, – раздался в трубке ее невозмутимый голос. – Это Рена, помнишь меня?
– Ну конечно, к тому же тетя сказала, что ты недавно заезжала.
– Да. С тобой мы, правда, разминулись. – Она мгновение помолчала. – Зато познакомилась с Дэйви.
Так, значит, тетя Хелен была права!
– Он славный мальчик, только очень бледный.
– Да. – Теперь, когда Пиппа точно знала, почему Дэйви бледный, она не нашлась что добавить. Она напряженно слушала, как троюродная сестра приглашает ее с Дэйви приехать в Австралию, и как можно скорее. В другой ситуации Пиппа пропустила бы половину ее слов мимо ушей, вежливо ответив: «Спасибо за приглашение, когда-нибудь обязательно приедем», подразумевая: «Нет, никогда». Сейчас же она слушала: из-за Дэйви, из-за доктора Харриса, из-за того, что тот сказал ей, сказал лишь этим вечером, и в конце концов согласилась: «Хорошо».
– Хорошо? – Тетя Хелен недоверчиво уставилась на племянницу. – Пиппа, ты в своем уме?
– Да, тетя, а где Дэйви?
– На улице, кормит птиц. Говори, мальчик нас не слышит, он на другом конце сада. – И в доказательство она отодвинула занавеску.
Но Пиппе пришлось поверить ей на слово – она ничего не видела из-за слез, густо застилавших глаза.
– Что сказал доктор? – пристально глядя в сторону, произнесла старушка, а ее голос подсказал девушке, что она давно все знает. Они обе давно подозревали, что жизненная ниточка Дэйви слишком тонка, чтобы прослужить долго, он, как солнечный лучик, ненадолго появился в их жизни, осветил ее – и скоро исчезнет.
– Он пытался выразиться помягче, – несмотря на неимоверное усилие воли, голос Пиппы задрожал, – да… да и так все ясно. Он сказал, что Дэйви не доживет до следующей весны.
В этом году был такой апрель! Пиппа не помнила другого такого же замечательного апреля. Каждое утро, шагая к железнодорожной станции, она чувствовала на лице волшебное дыхание весны, а вместе с ним и невероятную боль в сердце. Из зеленых зарослей раздавалось веселое щебетание птиц, в траве среди корней ежевики и боярышника деловито копошились насекомые, паутина, украшенная росой, словно драгоценными камнями, тонким кружевом оплетала цветущий шиповник… А Дэйви не увидит этого снова. Это его последняя весна.
