Лефор не торопясь поднял бокал, до краев наполненный отличным красным вином с виноградников Лонжюмо, и осушил его. Потом кашлянул и произнес:
– У меня на борту есть монах, который играет пистолетом, как фея волшебной палочкой. Кстати, я никогда не видел, чтобы он срывал апельсин рукой. Он стреляет с расстояния в двадцать туаз в ветку и сбивает ее. Когда монах охотится на пекари, то, чтобы не испортить шкуру, он стреляет пулей животному в глаз. И целится так здорово, господа, что пуля не задевает ни одной косточки, о которую она могла бы расплющиться. Вам верно сказали: у нас действительно плохое оружие и мало пороху и пуль, вот почему нам приходится снова отыскивать пули после охоты…
– Черт подери! – произнес кто-то. – Не знаю, приехал ли он с островов, но говорит он как гасконец!
– Предлагаю поднять бокалы за здоровье этого монаха, который так замечательно стреляет, – насмешливо проговорил Невиль. – Наш друг капитан, похоже, очень сожалеет, что нынче вечером его нет с ним рядом хотя бы для того, чтобы освободить своего капитана от тягостной необходимости.
С этими словами Невиль встал и поднял бокал на уровень глаз. Но не успел он поднести вино к губам, как почти одновременно прогремели два выстрела.
Вокруг поднялся шум, а Невиль с трудом сдержался, чтобы не выругаться: вино пролилось ему на пышный воротник, так как пуля Лефора отбила ножку его бокала.
Ламбер подбежал к сабле и стал искать на полу половинки другой пули.
– Вот одна! – сообщил он, пока взбешенный Невиль промокал салфеткой воротник.
– А вот и другая! – крикнул Лекуанье, тоже ползавший на коленях.
Лефор снова взялся за хлеб и нож и ел с непринужденным видом, будто проделал нечто обыденное, что был способен повторить любой из присутствовавших.
– Господа! К своему огромному сожалению, – бесцветным голосом произнес Невиль, – я не могу оставаться среди вас в таком виде. Прошу меня извинить.
– Простите меня, – проговорил Лефор. – Я боялся, что вы хотите надо мной подшутить и зарядили пистолеты сырым порохом. И я подумал: если он меня обманул, чтобы посмеяться, он за это заплатит. Но заряд был отличный, так как ножка вашего бокала разлетелась. А уж разрезать другую пулю надвое труда не составило!
– Прощайте, господа! – молвил Невиль, вставая и направляясь к выходу.
Никто и не подумал его останавливать.
– Я не премину рассказать завтра об этом происшествии его величеству, – пообещал Жан-Батист Ламбер, когда Невиль исчез. – Уверен, короля развеселит этот рассказ. Господа! Прошу вас продолжать, но сначала поаплодируем нашему гостю, который показал себя человеком умным и отважным…
