Флибустьер немного откинулся назад и носком сапога перевел шпагу себе между колен. Нападавшие не обратили на его движение ни малейшего внимания, полагая, что он лишь хочет расслабить мышцы после того, как долго просидел в неподвижности.
Но в это мгновение Фультремон ударил кулаком по руке великана. Этого оказалось довольно, чтобы привести в действие удивительный механизм, придававший жестам флибустьера огромную скорость.
Четверо нападавших были настолько уверены в своей победе, что совершенно расслабились. Для них Ив был болтун, один из тех гасконцев или нормандцев, которые соврут – дорого не возьмут.
Одним движением руки Ив отшвырнул Фультремона на четыре туазы; бедняга зацепился в своем падении за стул, и тот рассыпался с оглушительным треском. Ударом ноги Ив перевернул тяжелый стол, а вместе с ним – Гараби и Салиньяка. Оставался Орлиак. Кулаком с зажатым в нем тяжелым кошельком он вполсилы ударил Орлиака в челюсть, снизу вверх. Со стороны удар казался настолько плавным, что напоминал скорее ласковое поглаживание, однако негодяй взлетел над стулом, будто собирался выпрыгнуть из собственных сапог.
Ив медлить не стал. Он в три прыжка оказался у двери. Любой на его месте воспользовался бы смятением врагов, чтобы поскорее унести ноги.
Лефор же сунул кошель в голенище сапога и, схватив железный прут, перекрыл дверь и громовым голосом прорычал:
– Ни один не выйдет отсюда, не отведав моей шпаги! Вы узнаете, что значит гость из тропиков!
Фультремон пришел в себя первым и, ощупывая ушибленные места, смотрел на великана налитыми кровью глазами.
Его товарищи вскоре к нему присоединились. Растерявшись было от неожиданной атаки, жертвами которой они явились, теперь негодяи с удовлетворением следили за тем, как Лефор перекрыл вход. Они считали, что теперь-то уж как-нибудь разделаются с этим хвастуном, раз он сам запер себя в клетке.
Ив вынул шпагу из ножен. Он стремительно вращал в воздухе клинком, но не для того, чтобы к нему нельзя было подойти, просто флибустьер разминал мускулы и готовился к атаке, словно к показательным выступлениям.
Нападавшие, кстати, занимались тем же. Не выпуская Лефора из виду, Фультремон обнажил шпагу, потом обмотал черный плащ вокруг левого предплечья.
– Черт возьми! – выругался он, обращаясь к своим соучастникам. – Он дорого заплатит за сопротивление! Нечего с ним цацкаться! А ну, вперед! Убейте его!
Но прежде чем кто-либо из них успел шевельнуться, трактирщик смело ринулся вперед и стал между разбойниками и флибустьером. Переводя взгляд с одного лица на другое, он взмолился:
