Он отвязал от пояса огромный пухлый кошель и бросил его на стол; на звон монет четверо посетителей так и вскинулись.
– Вот золото, – проговорил между тем Ив, – которого хватит на тысячу миллионов колбасок, которые я только что съел… Вы удовлетворены?
– Благородный господин! – сияя глазами, воскликнул хозяин с поклоном. – Такого никто никогда не видел в стенах моего бедного дома!
Трактирщик раскраснелся от проснувшейся в его душе жадности, звон золота лишил этого человека покоя.
Если бы Ив был не так занят разговором, возможно, он бы заметил, что четверо сотрапезников, сидевшие неподалеку, заинтересовались кошельком не меньше трактирщика. Они отворачивали воротники, чтобы лучше видеть, и вращали выпученными от изумления глазами.
Конечно, они никогда не видели столько золота в одном кошельке и в руках одного человека и не могли представить, чтобы владелец такого огромного состояния заявился в «Лисий хвост», этот паршивый притон, один из тысячи парижских вертепов на грязных узких улочках, перегораживаемых цепью в дни волнений и народного недовольства.
– Эй, хозяин! – воскликнул Ив, почувствовав прилив щедрости, с тех пор как хозяин заговорил с ним угодливо. – Пошарьте-ка в кладовой и постарайтесь найти, чем я мог бы достойно завершить ужин…
Только теперь он заметил направленные на него взгляды других посетителей. Однако они показались ему по-прежнему симпатичными. Он улыбнулся незнакомцам и обратился к трактирщику:
– Подайте вина и этим господам! В этом кошельке на всех денег хватит, лишь бы не говорили, что Ив Лефор приехал в Париж и не проявил своей вошедшей в поговорку щедрости!
Один из четырех посетителей встал и со своего места поклонился Иву:
– Сударь! У вас прекрасные манеры, мы с друзьями заметили это, как только вы сюда вошли. Сей чертов трактирщик – презренный негодяй! Я едва не проткнул его шпагой, услышав, что у него для вас припасены якобы только остатки жареных колбасок: мы же точно знаем, что у него в кладовой отличные жирные окорока!
– Ах, мошенник! – взвыл Лефор, обращаясь к хозяину заведения. – Несите живо сюда лучший окорок да подайте тарелки этим господам; они разделят со мной трапезу!
Ив потирал руки. Насколько неуютно он чувствовал себя по прибытии в Париж, настолько теперь ему было хорошо в обществе четверых сотрапезников, готовых есть за его столом и за его счет. Однако внутренний голос велел ему прицепить к поясу кошелек, до тех пор еще лежавший на столе. Незнакомцы поднялись из-за стола, но пока не решались перейти к Лефору, так как не верили в такую удачу, и неловко переминались с ноги на ногу.
