– Вполне, – ответила сестра, бережно ведя Хэт по коридору.
– Я уже варила кроликов в его квартире, но это не помогло. Думала, что это покажется ему смешным, но вместо того, чтобы плавать в кастрюле, как в фильме, мои кролики разварились и потеряли форму. И к тому же провоняли всю квартиру, но я этого не знала, потому что спряталась в шкафу. Вы видели этот фильм?
Сестра велела Хэт лечь на кушетку за занавеской.
– Я понимаю, о чем вы. А теперь проглотите вот это и полежите немного, а я схожу за врачом и объясню ему ситуацию… – сказала сестра, протягивая Хэт две бледно-розовые таблетки.
Хэт проглотила их.
– Обязательно перевяжите мне руку потолще, как будто у меня там что-то ужасное. Кстати, что это за таблетки? У меня рука почти не болит… просто мне нужно…
Хэт просыпалась после глубокого сна. Она и не помнила, как уснула. Попробовала открыть глаза, но не смогла. Попробовала еще раз – и опять ничего не вышло. Такая обычная и простая процедура оказалась невыполнимой. Ей казалось, что веки сшиты шпагатом. С большим напряжением она все-таки разомкнула веки и увидела, что мир вокруг нее бел как снег, как будто все вокруг залито неоновым светом. Хэт издала глубокий стон. В ее голове крестьяне складывали сено в стога.
– Наконец-то проснулась… – услышала она голос Миш, по которому поняла, что Миш не в лучшем расположении духа.
– Как ты себя чувствуешь? Можешь встать? – продолжала Миш.
Не успела Хэт ответить, как ее подруга наклонилась и прошептала:
– Надо бы смыться отсюда поскорее, а то как бы тебя не упекли в психушку. Когда оказывали первую помощь, вроде бы не собирались. Все равно пришлось чертовски потрудиться, убеждая их, что ты не свихнулась, но это было не просто.
– Надеюсь, руку мне не ампутировали? – устало спросила Хэт.
Где-то в ее подсознании теплилось, что она просила отрезать руку.
– Нет, не ампутировали, а зря. Надо было бы обе отрезать, чтобы не звонила больше Джимми. Если честно, то я в жизни своей не слышала, чтобы у медсестры просили о таком ради возвращения жениха!
– О боже, Джимми Мэк! Где Джимми Мэк? – закричала Хэт, немедленно возвращаясь к жизни.
– Он ушел.
– Ушел? Ты хочешь сказать, что он был здесь и ушел? Был здесь, и я его не видела? Боже мой, я не могу поверить! Как это вышло? Что случилось?
Миш улыбнулась подруге выстраданной, но сочувственной улыбкой и начала объяснять, что случилось.
– Сестра решила, что ты чокнулась, не знаю, с чего она это взяла, и, цитирую, «представила классические симптомы человека, потенциально опасного для себя и окружающих». Она дала тебе успокоительное, потому что, по ее словам, ты хотела нанести себе увечья и таким образом вернуть кого-то, кто снова тебя полюбит. Тут приехал Джимми, заявил, что ты ему звонила и сказала, что меня нет в городе… – Миш искоса взглянула на Хэт, дав ей понять, что не одобряет ее ложь, – но благодаря таблеткам ты уже спала. Когда он понял, что ты вне опасности, он решил, что ты наверняка солгала насчет моего отсутствия, и позвонил мне. Я приехала и по дороге купила тебе билет в один конец в психбольницу, который, если ты не прекратишь всю эту чушь, тебе явно понадобится.
