– По-моему, с ней еще никогда не разговаривали так… м-м-м… откровенно.
– Но ты ведь не против?
– Нет, хотя мне немного ее жаль. Когда-нибудь мне придется с ней объясняться, но сейчас я к этому не готова.
Сэм улыбнулся.
– А когда буду готова, разговор будет долгий, потому что придется начать с самого начала, то есть с того, что она сделала из меня краюху черного хлеба, а из сестры – сладкое пирожное.
Пара кружилась на месте, втайне желая, чтобы музыка была не столь энергичной. Танцевать и одновременно вести беседу – не самое простое занятие, а Хэт невероятно хотелось узнать, что Сэм недоговорил. И тут ей пришла в голову ужасная мысль. А что, если это все? Что, если он ничего не будет говорить! И я никогда не узнаю, в чем дело. Черт! А я должна узнать. Хэт настолько была поглощена своими мыслями, что не услышала, как заиграли медленный танец.
Сэм глянул на нее с облегчением, когда зазвучала песня Ареты[47] «Моя маленькая молитва». Невольные танцоры задвигались теперь с куда большей непринужденностью, однако Сэм продолжал молчать. Хэт была огорчена: он не собирается продолжать начатый разговор, а ей никак не приходило в голову, как его возобновить. А услышать ей хотелось только одно.
После нескольких мучительных минут, на протяжении которых ни один из них не говорил и не смотрел на партнера, Сэм глубоко вздохнул и наконец выплеснул слова, точно набрал их полный рот:
– Послушай, раз уж твоя свадьба с этим парнем не состоялась, то я могу кое-что рассказать. Но ты должна мне поклясться, что ни одна живая душа об этом не узнает.
Хэт кивнула. Она боялась открыть рот, чтобы, заговорив, не нарушить нить разговора.
– Я уже говорил тебе, что Глория – журналистка из Колумбии, что она пишет о политике и что сейчас она в опасности. Все это правда, но есть кое-что еще, о чем я не сказал. Я убежден, что это и есть главная причина, по которой власти обратили внимание на наш брак. Наверняка им это известно.
– Что известно? – с тревогой спросила Хэт. Ей казалось, что она не выдержит напряжения.
– Глория – лесбиянка. Она – активистка лесбийского движения в Колумбии и занимается кое-какими другими вещами, ни одна из которых не принесла ей большой популярности, – объяснил Сэм.
Хэт попыталась осмыслить услышанное.
– А зачем… зачем… ей нужно, чтобы я об этом знала? – спросила она.
Прежде чем ответить, Сэм с раздражением отвернулся.
– Потому что, несмотря на мои возражения, которые она считает глупыми, Глория полагает, что у нас с тобой может что-нибудь выйти. Она считает, что ты должна знать, что наш брак… ненастоящий.
