Вилл скрипнул зубами.
Он ощутил, как эта тень просочилась в доме вниз холодным дуновением. Вилл не мог больше ждать. Выскочил из-за куста.
— Джим!
Он стиснул руку Джима.
— Вилл, ты что тут делаешь?
— Джим, не разговаривай с ним! Уйдем отсюда. Черт возьми, да он сожрет тебя и выплюнет косточки.
Джим вырвался.
— Вилл, вали домой! Ты все испортишь!
— Я боюсь его, Джим, что тебе от него надо? Сегодня днем… там в лабиринте ты что-то увидел?
— …Да…
— Бога ради — что именно!
Вилл схватил двумя руками рубашку Джима, почувствовал, как сердце друга колотится в грудной клетке.
— Джим…
— Отпусти. — Джим был жутко спокоен. — Если он узнает, что ты здесь, он не выйдет из дома. Вилли, если ты не отпустишь, я припомню тебе, когда…
— Когда что!
— Когда буду старше, черт возьми, старше!
Джим плюнул.
Вилл отскочил назад, словно пораженный молнией.
Поглядел на свои руки и поднял одну, чтобы стереть плевок с лица.
— О Джим, — простонал он.
И он услышал, как карусель приходит в движение и скользит круг за кругом по черным водам ночного мрака, и увидел Джима верхом на черном коне, то удаляющегося, то приближающегося круг за кругом в тени деревьев, и ему захотелось крикнуть: «Вот оно что! карусель! ты хочешь, чтобы она крутилась вперед, верно, Джим? вперед, а не назад! и вместе с нею ты, один круг — и тебе пятнадцать, еще круг — тебе шестнадцать, еще три круга — девятнадцать! музыка! тебе двадцать, и ты слезаешь с коня, высокий, рослый! и на пустой дорожке Луна-Парка стоит рядом со мной — маленьким, юным, перепуганным насмерть — уже совсем не тот Джим, которому тринадцать, почти четырнадцать лет!»
Вилл отступил и врезал Джиму по носу.
Потом набросился на Джима, обхватил кричащего друга руками, повалил на землю, и они вместе покатились в кусты. Вилл ударил Джима по губам, втиснул в рот ему кучу пальцев — пусть кусает и жует, лишь бы заглушить вопли и сердитое ворчание.
Входная дверь отворилась.
Вилл всем своим весом навалился на Джима, выдавливая из него воздух, зажимая руками рот.
Кто-то стоял на крыльце. Маленькая тень обвела взглядом город, ища Джима и не находя его.
Не кто иной, как мальчик Роберт, обходительный племянник, вышел просто так на крыльцо, засунув руки в карманы, насвистывая про себя, вдыхая ночной воздух, как вдыхают его мальчишки, предвкушающие приключения, которые сами должны сотворить, иначе разве дождешься. Прочно привязанный, насмерть прикованный к Джиму, Вилл поднял глаза, и увиденное еще больше поразило его — мальчик как мальчик, беззаботный взгляд, непринужденная осанка, легкая фигурка, в которой уличное освещение никак не обличало взрослого мужчину.
