Когда они наконец добрались до Гонконга, то немедленно поселились в белом доме, наполненном всевозможными изысками и экзотическими предметами. Окна дома выходили прямо на залив Рипалс, а множество тихих, словно мыши, китайских слуг тихо выражали свое восхищение непривычными для них светлыми волосами и голубыми глазами Лизандры, а также утонченной хрупкостью Мандарина.
Когда они приняли ванну и поели, Мандарин вызвал свой автомобиль — длинный элегантный «роллс-ройс» изумрудно-зеленого цвета, и они вместе с Лизандрой отправились в штаб-квартиру Лаи Цина — многоэтажное здание, нависшее огромной скалой над скромным жилым массивом на пересечении улиц Королевы Виктории и Де Во.
Держа девочку за руку, Мандарин повел ее вверх по лестнице, демонстрируя достопримечательности дома — бронзовых львов, охранявших входные двери, приемный зал удивительной красоты, где полы и стены были выложены разноцветным мрамором, высокие колонны из любимого им малахита, поддерживавшие потолок, скульптуры из жада, расставленные тут и там, изумительные мозаики и резные панели. Затем они навестили каждый офис, и Мандарин представил Лизандру служащим, начиная от уборщика и кончая самыми высокопоставленными тайпанами-менеджерами, трудившимися во благо могущественной империи Лаи Цина. Лизандра вежливо раскланивалась со всеми и внимательно слушала разговор взрослых, то есть вела себя так, как ее научил дедушка Мандарин.
День начал клониться к закату, и девочка устала, но до конца было еще далеко. Выйдя из здания и не обращая внимания на шофера и лимузин, дедушка нанял рикшу, и они покатили на тонких велосипедных колесах мощностью в одну человеческую силу, пробираясь сквозь неразбериху запруженных народом улиц, сопровождаемые тем не менее роскошным автомобилем, который медленно двигался в отдалении. Рикша чутьем находил дорогу в лабиринтах узких переулков и тупичков, неуклонно держа путь к заливу. Водитель «роллс-ройса» подобным чутьем не обладал и безнадежно застрял на одном из перекрестков. В конце концов, через час, который для уставшей Лизандры показался вечностью, рикша остановился перед, входом в старый деревянный домишко, покрытый крышей из ржавого цинка. Девочка с недоверием посмотрела на дедушку, с трудом выбравшегося из утлой колясочки и подававшего ей, словно взрослой даме, руку.
— Пойдем, внученька, — сказал Мандарин спокойно. — Это именно то самое место, ради которого мы проделали долгий путь. В этом домике началось исполнение того, что я называю судьбой Лаи Цина.
