- Мне тоже, - мысленно прогремел Пупчай. Зная обычаи людей, Пупчай завел светскую беседу о погоде. За последующий миг Сентенус дважды похвалил себя, что повел деревенских общаться с кодром. - Погода нынче отличная. Была бы такая на праздник Урожая.
Деревенские каменные лица разбились мозаикой изумления и недоверия.
- Действительно, - в разговор, наконец, вступил Моцалбет. - Отличная погода для конца года.
- И для начала следующего, - продолжил его мысль Пупчай.
- И для начала следующего, - согласился пришедший в себя Чинче. Он благодарственно глянул на Моцалбета, спасшего их достоинство.
- А вы куда направляетесь? - проявил деревенскую смекалку Эспио. За что тоже получил благодарственный взгляд Чинче.
- В столицу, - Пупчай не видел необходимости скрывать эти сведения.
- С визитом? - продолжил расспрашивать Эспио.
- На постоянное место жительство, - это уже сообщил Сентенус. - По приказу короля.
- По приказу, - повторил Чинче, но не очень то и поверил в это.
- А вы в представлении участвуете? - сбил со шпионского настроя это разговор деревенский прадурок Моцалбет.
- В этом нет, - за Пупчая ответил Сентенус.
- Это будет новая постановка, - добавил подошедший к этому моменту Мухмур Аран. - Приветствую Вас еще раз. Мы начнем с появлением первой звезды. Хорошо бы зрителям уже начать рассаживаться.
- Моцалбет! - скомандовал Чинче.
Моцалбет без дополнительных вопросов повернулся и побежал по направлению к Строгому Валу.
- Позвольте Вас пригласить и показать кодров, - предложил с улыбкой Мухмур Аран. - Вы, я вижу, проявляете интерес к ним.
С опаской Чинче и толстячок Эспио позволили себя увести за Луговину. Там им открылось удивительно зрелище, поразившее их больше, чем последующее актерское представление. Чинче и Эспио первыми оценили великолепие и количество кодров, а также маленьких человечков, которых было почти также много, как и кодров, а еще и животных неведомой породы.
Назад к Луговине, где должно было начаться представление, они шли тихо, лишь перекинулись парой слов. Сентенус их услышал. Чинче спрашивал помощника хриплым шепотом:
- А птиц синих по деревьям видел? Их больше, чем шишек на деревьях?
Эспио же в свою очередь спросил:
- А ты углядел этих летучих? Их же тьма и не сосчитать?
У самой Луговины Эспио, Чинче, Аран и Сентенус приостановились. Они уходили - еще ничего не было, а сейчас все уже было готово, все уже началось. В сумерках разворачивалось действие. Зрители наблюдали художника, который напевал и рисовал. Зрители сидели рядами и во все глаза пялились на актеров, на маленьких человечков, которые сидели перед ними и на мохнатых зверей, который лежали чуть поодаль. Со сцены прозвучали первые упреки и обещания. Зрители подключились к переживаниям художника и воительницы. Волна общего сопереживания нахлынула на Сентенуса.
