В оговоренный заранее день Виктор Сергеевич прибыл к паркингу в Брюсовом переулке. С собой он имел деньги и желание сбить цену еще хотя бы на тысячу. По телефону хозяйка машины казалась женщиной уверенной и бескомпромиссной, однако, как подсказывали Пискунову его «мозга», самая сговорчивая женщина как раз бескомпромиссна. Первые пятнадцать минут.
Она приехала с мужем. Это было некстати. Надежда скинуть тысячу растворилась и улетела.
Выйдя из такси, Пискунов подошел, поздоровался и обнаружил, что встрече этой рад почему-то муж, а не хозяйка авто. Впрочем, у нее было немного причин для радости. Ее рука на повязке подпирала снизу крепкую грудь, с лица уже сошли какие-то царапины, но белые пятна, словно от ожогов, портили общую картину.
Обнаружив на симпатичной женщине повреждения, которые легко получить как на кухне, так и за рулем машины, Пискунов поздоровался и обошел «Ауди». Ему нужно было удостовериться, что перелом руки никоим образом не связан с этой машиной. Поняв, что «перевертышем» не пахнет, Виктор Сергеевич подошел к парочке. В конце концов, ему решительно наплевать. На тачке будет зажигать жена. А он будет копить и набираться сил для того, чтобы в один момент собраться с духом и сказать: «Знаешь, Тина, эта мысль зародилась во мне давно. Она расцветала долгими осенними ночами, жила, освещаемая майскими зарницами, спела вместе с рожью. Я грел ее внутри себя много лет и вот теперь хочу сказать тебе: давай разведемся».
– Гена, а ведь именно этот подонок поливал меня из огнетушителя!
Это прозвучало как гром среди ясного неба, и вначале Пискунову показалось, что эта странная фраза относится не к нему.
– Что? – едва слышно и кардинально меняясь в лице, спросил муж.
– Что такое? – забеспокоился Пискунов, перебирая перед собой пальцами, словно играя сразу на двух гитарах.
Не отрывая взгляда от этих пальцев, поломанная стерва побледнела так, что белые пятна на покрытом тональным кремом лице растворились.
– Гена, это тот самый гад, что опустошил мне в лицо огнетушитель!
– Товарищи, в чем дело? – забеспокоился Пискунов, отступая под напористым шагом мужа.
– Я убью тебя, сука, – услышал он.
– Я звоню в милицию, – сообщил Виктор Сергеевич, лапая себя по куртке в поисках трубки.
– Сейчас она приедет, – пообещал мужик и, взяв на вытянутую левую руку Пискунова за воротник, правой оглушил прораба МКАД.
Следующие две минуты Пискунов видел только массивный кулак, то и дело врезающийся в его лицо и выбивающий в небо фейерверки, и слышал счастливые женские крики.
