— Получше тебя понимает, — сказал Андрей. — Вот, увидишь, теперь к козам не подбежит.
Может, и не подбежит, Андрюша, только все равно Бобика учить надо. Был бы самой умной собакой в деревне. Но что бы он умный делал? Тут я задумалась…
Любушка уговаривала Бобика съесть суп. Не знала, что дело не в его обиде. Просто где-то здорово наелся.
Какого болвана вырастила, все ему трын-трава!
— Прошу тебя — дружи с Босым.
Поморщился:
— С ним молчу, как рыба. Он все знает, а я ничего не знаю. А с Шариком легко, говорит: живи как хочешь, сами себе хозяева. Почему ты его не любишь?
— А кто его любит? Попадешь в беду — убежит, не вспомнит о тебе.
— Он меня любит.
— Дурень, ты ему, знаешь, зачем нужен? Чтобы ему — кость, а тебе — колотушки.
— И нет! Он меня выручит, если что.
Наутро, выгнав в стадо Марту и коз, хозяйка взялась за Бобика.
— Не таскайся по чужим дворам, — приговаривала, ведя его за ошейник.
— Больше не буду! — скулил он.
Бобке страшна была цепь. Вилял виновато хвостом, повизгивая, но хозяйка на этот раз не разжалобилась. Он бросился за ней, натянул цепь.
Все! Теперь не побегаешь! Правильно, что привязали, но жалко стало Бобика.
Вся надежда на Любушку.
Бобик исскулился, звал меня играть. Но не могла же я целый день с ним баловаться. Устаю, а он этого не понимает.
— Отвяжи! Теперь буду тете Кате помогать. Я же сумею.
Верила Бобке, но как доказать хозяйке?
— Отвяжи!
Попыталась расстегнуть зубами ошейник, но не смогла.
— Не хочешь! — не верил Бобка. — Тетя Катя туго затягивает — не выскочишь, а Любушка меня жалеет, нарочно слабо затягивает, а я догадался — вытяну голову, потяну цепь и на свободе… Позови Шарика, он даже от тугого ошейника отвязывался.
— К Шарику не пойду.
— Ну и пусть, сдохну тебе назло, — он забрался в будку и завыл.
Сердце разрывалось от жалости. Снова подбежала к хозяйке.
— Отвяжите, Бобик будет во всем помогать, у Босого научится. Воду носить курам я научу. Скоро гусята выведутся, смотреть за ними будет.
— Не путайся под ногами, своих забот полно, — рассердилась хозяйка.
Вдруг появился Шарик, прошел возле ограды: красивый, что и говорить. На широкой груди белая полоска. Уши иногда стоят, как у овчарки. И походка гордая, смелая. Кто не знает, подумает: вот благородный пес. Бобик так и взвился, обрадовался.
— Скорей выручай! Что же ты так долго не приходил? Одно мучение. Сижу день и ночь да за курами, кошками прыгаю.
— Не нравится! — Шарик рассмеялся. — Попрыгай, не слушался меня.
