Здесь, на берегу океана, невольно начинаешь думать о происхождении этих собак. Есть что-то особенно привлекательное в том, как они работают, в их сосредоточенности и решительности, в их тесной связи с хозяином. Это один из примеров счастливого содружества в долгой, часто печальной истории общения человека с животными.
Мощный прибой и буруны лабрадоров не пугали. Они одолевали волны неустрашимо, иногда принимали на себя их сильный удар, но неизменно возвращались с добычей. Казалось, собаки способны заниматься этим бесконечно.
Их хозяева выглядели счастливыми и гордыми. В конце концов, заводишь таких собак не в качестве домашних любимцев, а чтобы насладиться всеми достоинствами породы, вспомнить о тех временах, когда связь человека с собакой была особенно важной не только для работы, но и для самой жизни.
С моими лабрадорами мне этого испытать не удалось. Да, их родословная начиналась еще где-то в Англии, длинный список их предков висел у меня в рамке на стене кабинета, там было множество всяких наград и отличий. Я мечтал о том, как буду стоять на берегу и бросать в воду палку или мяч, а лабрадоры будут их приносить. Вместо этого день за днем, одно лето за другим мне приходилось сидеть на берегу с женой и дочерью, с Джулиусом и Стэнли и смотреть спектакль, который разыгрывали передо мной другие.
Едва выйдя из щенячьего возраста, Джулиус как-то попробовал войти в воду, потрогал ее лапой, как пробует воду ногой какая-нибудь старушка на пляже в Майами. Нет. Слишком холодно и камни на дне колют лапу.
К тому же, как сказал мне с усмешкой местный ветеринар, когда я принес к нему Джулиуса с пораненной кровоточащей лапой, собака эта слишком нежная, и, видимо, склонна к аллергии. Песок на пляже вызывал раздражение чувствительных подушечек его лап, соленая вода их разъедала. Однажды я взял Джулиуса с собой на прогулку в дюнах и под конец он сильно хромал, последние четверть мили мне пришлось его нести. В то время он весил уже немало, так что на этой прогулке нам обоим пришлось тяжело.
«Может быть, приобрести для него ботиночки?» — предложил ветеринар, едва сдерживая улыбку. «Ну, нет», — ответил я холодно. Мой лабрадор не будет разгуливать по пляжу в ботиночках. Пусть его охотничьи таланты оставляли желать лучшего, зато гордость была непомерной. Да и о моей следовало подумать.
Не хочется вспоминать, сколько я покупал всяческих игрушек, чтобы бросать их в воду; как я потом уговаривал Джулиуса сплавать за ними, а он стоял, помахивая хвостом и виновато на меня глядя. Иногда я сам плыл за игрушкой или мячом в надежде, что он последует моему примеру. «Молодец!» — хвалила меня дочь, когда я возвращался с мячом; она была в том возрасте, когда дети особенно склонны к иронии. Увы, никакие мои ухищрения не помогали. Иногда, впрочем, Джулиус входил в воду, правда, не глубже чем по щиколотку. Выглядел он при этом несчастным. Я знал, что собака делает это для меня.
