Нам предстояло балансировать, поясняла она, на некой тонкой грани между инстинктами хищника и обязанностями рабочей собаки. Бордер-колли — потомки волков, а овцы, хоть и глупые, но чувствуют, что они с этими собаками «не одной крови». Все может пойти там — она махнула рукой в сторону загона — не слишком хорошо.
Я войду в небольшой загон, где находится с десяток беспокойных овец, а собаки — сперва одна, а потом другая — начнут обегать загон по периметру. Когда собака окажется напротив меня, а стадо между нами, Кэролин подаст сигнал трещоткой, в этот самый момент я должен громко похвалить собаку. Она должна понять, что ее место — по другую сторону стада.
Все это Кэролин демонстрировала на своих игрушечных фигурках. Не так просто, оказывается, научить собаку находиться там, где требуется, где она заслужит мою похвалу. Это будет нелегко, предупредила Кэролин. Мы с Девоном обменялись взглядами, как бойцы перед боем. А Гомер уже устремил свой взгляд на овец — хороший знак.
Я привязал Девона в нескольких метрах от ворот, сам вошел в загон, стараясь выглядеть как можно более уверенно. Гомер носился вокруг загона, ни на минуту не останавливаясь, то пытаясь перепрыгнуть через ограду, то вырыть под ней ход, чтобы как-то добраться до овец. Раз или два он останавливался напротив меня — в нужной позиции — Кэролин щелкала трещоткой, и я кричал — хвалил его. Но он был совершенно поглощен овцами и обращал на меня очень мало внимания.
Ничего, сказала Кэролин, он еще очень молод, научится. А когда поймет, что я для него единственный путь к овцам, то станет следить за мной очень внимательно. Однако к тому времени, когда Гомер начал что-то понимать, он вконец вымотался — совершенно необычное для него состояние. Пес доковылял до ведра с водой и здесь свалился. Я привязал его у ограды и отвязал Девона.
Между тем, пока Гомер бегал, я подметил, что вид у Девона «хищный», иногда у него такой бывает (как в «Парке Юрского периода»). Он внимательно разглядывал Кэролин, меня, Гомера и овец.
Среди многих странных особенностей Девона больше всего меня поражало его любопытство, его всегдашнее желание выяснить, что и как работает — как открывается холодильник, какие действия должны предшествовать прогулке, где в кухне я храню собачье печенье.
В разыгранном перед ним спектакле он не упустил почти ни одной детали и, когда пришла его очередь, удивил нас с Кэролин. Он носился кругами вдоль ограды загона и останавливался как раз напротив меня, именно там, где требовалось.
