После 4 часов на верхней палубе, на ледяном ветру, под ударами метели, когда высокие волны бьют в борт, человек спускается вниз и кричит от боли, как только тепло кубрика заставляет кровь снова циркулировать в его заледеневших пальцах. Очень часто одежда промокает насквозь, и шансов успеть просушить ее до следующей вахты почти нет.
Койки, в нарушение всех уставов, никто не убирает. Мы пытаемся отдохнуть в них, на какое-то время появляется возможность забыть обо всем и постараться уснуть. При этом, когда ты лежишь в койке, на нее постоянно кто-нибудь натыкается. Иногда тебе не удается подвесить койку, особенно если в кубрике нет света, и тогда ты стараешься найти ближайший рундук, чтобы шлепнуться на него.
Мокрая одежда - это совершенно отдельная проблема. Счастливы те, кто заступает на вахту в сухих шинелях. Сушка одежды становится еще более трудной из-за конденсации влаги в кубриках.
Сохранить продукты не менее сложно. Мы выходим в море с мешками хлеба, картофеля, капусты. Но вскоре они промокают насквозь и превращаются невесть во что. Прежде чем мы доберемся до России, рацион будет строго нормирован, нам придется жевать хлеб, который сумеет испечь кок, и сухари. Приобретают популярность банки с обезвоженным картофелем. Постепенно пропадают тарелки и столовые приборы. Первые просто бьются, так как никто не следит, чтобы они были надежно закреплены в ящиках. А ложки, вилки и ножи часто просто выплескиваются за борт из бачков вместе с грязной водой. Часто можно видеть необычные картины: кто-то ест с помощью ножниц, а кто-то - с помощью консервного ножа.
Хотя все ворчат и ругают жизнь, никто не теряет чувства юмора. Ежедневная чарка рома устраняет массу проблем (хотя бы на пару часов). Те, кто не страдает от морской болезни, используют это преимущество, стараясь выпросить у позеленевших бедняг их порции. И горе тому, кто не может вынести запаха рома».
На борту торговых судов условия были почти такими же скверными.
Мэтьюз, служивший на «Эмпайр Арчере», записал в дневнике: «Водопровод замерз. Нельзя умыться, нельзя уснуть, нельзя согреться. Переборки в отсеках покрыты льдом. Очень неприятная ночь».
Ветер силой 7 баллов никак не желал ослабевать. Поздно вечером на следующий день радисты «Онслоу» перехватили сообщение «Ориби» на флотской волне в коротковолновом диапазоне. Оно было зашифровано, и его сразу же передали дежурному шифровальщику. Но вскоре выяснилось, что он ничего не может сделать. Радиограмма была зашифрована тем шифром, ключей к которому на «Онслоу» не имелось. Радист «Онслоу» получил приказ запросить у «Ориби» повтор радиограммы. Но прежде чем был получен ответ, метель прекратилась, и видимость резко улучшилась. Поэтому Шербрук приказал вызвать «Ориби» с помощью прожектора.
