Напились детёныши, оторвались один за другим, побежали играть. Львица слышала их в полудрёме, и этого было достаточно. Вот Детёныш вцепился в загривок Пятнистой – та заскулила и повалилась. Тут же напрыгнула сверху Кроткая, но испугалась, отбежала назад. Детёныш погнался за Кроткой – хозяин, будущий лев. Настиг, повалил – та заскулила… Напрасно. Прибежала Пятнистая, тоже набросилась, вдвоём стали мотать… взад-вперёд, из стороны в сторону – и перед закрытыми глазами Сильной Лапы тоже что-то моталось из стороны в сторону, солнечно-жёлтое, жаркое и пятнистое. Ей надоело следить – и поплыло пятнистое, расползлось пеленой, обволокло, убаюкало – и уже сама Сильная Лапа была маленьким львёнком на полях счастливой охоты: бегала, прыгала, кувыркалась; радостно было ей, невыразимо радостно, как всегда радостно детёнышам и как радостно взрослым, когда живот их набит, когда кувыркаются дети, когда ничто не тревожит, кроме знойного солнца – но и солнце само кувыркается, наблюдая за львятами в жухлой траве, ему радостно тоже. Радостно всем.
Однако поднялась на лапы Прыткая, зашуршала трава под тяжестью товарки – и Сильная Лапа тут же проснулась, подняла голову.
Прыткую доконало солнце. Прыткая направилась в кусты, все трое детёнышей радостно побежали за ней, и Куцая, третья львица, тоже поднялась. Поднялась и Сильная Лапа. Махнула чёрной кисточкой хвоста назойливому солнцу и грузно зашагала вслед за вереницей больших и маленьких львов.
Далеко до кустов. Жарко идти. Тяжело дышится. Полпути прошла Сильная Лапа и прилегла, будто надеялась, что остановится Прыткая. Не остановилась. Всё так же настойчиво двигалась к зарослям, не оглядываясь; детёныши её обогнали и не собирались возвращаться. Зато Куцая вдруг вернулась. Прошла мимо, стукнула обрубком хвоста по плечу, как бы заигрывая – какие игры в такую жару… – развернулась и дальше пошла. Вслед за Прыткой с детёнышами. Не было выбора. Не полежишь. Надо идти.
В кустах стоит совсем другой запах. Сразу за кустами болото, оттуда тянет сыростью, торфяным смрадом и комарами. А детёнышам весело. Носятся, солнце застряло в листве, зато мухи будто на падаль слетелись и комары как гиены: маленькие, крохотные – но ненавистные. Всё же не станет львица рычать на комаров. На мух тоже не станет. Просто их не заметит, сделает вид, что не замечает, будет спать в листвяной тени. Сильная Лапа сразу же улеглась, закрыла глаза – и не стало мух, не стало комаров. Тоже застряли в листве, как и солнце, даже не жужжали и не пищали. Снова радостно львице, снова резвится она на далёких полях, будто львёнок. Весело, радостно – и невозможно другое, не с чем даже сравнить, нет другого, просто-напросто нет, не существует. Будто бабочка львица, будто пчела, да и не львица она уже вовсе, а само солнце, сияет и наслаждается, потому что вокруг одни дети, все – дети, все сыты, всем хорошо. Сёстрам и детям. Всем.
