Надо сказать, что профессор Фина ди Минервэ испытывала трудности с общением. Серьёзные. Для начала, она совершенно не умела слушать. Кроме того, существовало не так много тем, которые Фине было интересно обсуждать. Пустые же разговоры и светские беседы госпожа профессор не переваривала, и стоило только кому-нибудь их начать, тут же утыкалась носом в очередную книгу. Однако даже на те темы, которые её интересовали, Фина говорить не умела. У неё была не очень хорошая дикция, а когда разговор касался чего-то, что её волновало, госпожа ди Миневрэ начинала тараторить слишком быстро, захлёбывалась словами, и перепрыгивала с одного на другое. Но самое главное, течение мысли Совёнка было столь прихотливо и следовало в таких странных направлениях, что любой собеседник уже после первых её фраз быстро укреплялся во мнении, что кто-то из них двоих сошёл с ума. И если этим кем-то не может быть сам собеседник, то...
Бесчисленные поколения студентов Академии, вынужденные слушать её лекции, и сдавать ей экзамены, ненавидели профессора ди Минервэ страстно и искренне. За долгие годы окружающим удалось выработать способы любыми правдами и неправдами избегать прямого общения с Совёнком. Обычно ответы на даже самые простые вопросы её просили дать в письменной форме. И получали нечто оригинальное, снабжённое ссылками на необходимую литературу, а также совершенно непонятное.
Увы, ничего этого Завоеватель не знал. И потому угрожающе навис над нелепой фигурой в тёмной мантии, про себя уже почти готовый снести голову этому чуду в перьях.
Совёнок снова мигнула, пытаясь понять, чего от неё хотят. Этот тип с обнажённым мечом выглядел довольно устрашающе. Почти так же устрашающе, как чиновник из жилконторы, периодически являвшийся к ней за квартплатой. Почти. Совёнок прибывала в твёрдом убеждении, что при вечно романтичном состоянии её финансов, никто и ничто не может быть страшнее того чиновника.
Пауза затягивалась, и госпожа ди Минервэ решила, что ей надо сказать что-нибудь, чтобы не показаться невежливой. Она сказала первое, что пришло на ум:
— Вы кто?
Великий воин задумчиво качнулся на каблуках, пытаясь осмыслить происходящее. Увы, происходящее осмыслению никак не поддавалось, а потому он решил прибегнуть к тактике, обычно не подводившей его в борьбе с собственной убийственной яростью.
— Я — тот, кто только что взял штурмом этот город, — с безупречной вежливостью ответил Завоеватель, позволив ироничным интонациям лишь слегка проглянуть в уверенном спокойствии своих слов.
