Но Кейт водила Рашмора в специальный тренировочный центр на Мэдисон. Центр носил имя Святого Губерта и пользовался хорошей репутацией. Там они проходили курс послушания и общей дрессировки. Кейт научила пса носить поноску, и теперь он появлялся в парке с маленьким красным мячом в зубах.
Для закрепления достигнутых успехов она применяла лакомства, игрушки и похвалу, — у Рашмора пробудился живейший интерес к вяленой говядине, которую он получал в награду за выполнение команд «ко мне», «сидеть» и «стоять». Поначалу его — такого же серьезного, как большинство немецких овчарок, — не особенно увлекала шумная возня, но через некоторое время он с удовольствием устраивал «кучу-малу» вместе с несколькими ретриверами. Однако я считал самым главным достижением то, что он начал интересоваться Кейт, живо оборачивался, когда она окликала его по имени, и подходил к хозяйке.
К зиме она с гордостью сообщила, что Рашмор «стал смыслом ее жизни», что без его поддержки ей не удалось бы пережить смерти Стэна, что пес отвлек ее от переживаний и до сих пор заставляет работать над собой; он скрасил ее одиночество и придал ее существованию осмысленность.
— Сначала Рашмор напоминал мне о смерти мужа, и мне было тяжело даже смотреть на него, — призналась Кейт. — Он до сих пор напоминает мне о муже, но по-другому. Каким-то образом он сделал так, что я пришла в себя.
Кейт рассказала, что сначала испугалась, когда психотерапевт, которого она посещала, предложил ей приводить с собой Рашмора, однако последовала его совету.
— Я говорила и плакала, а он сидел у моих ног. Этот пес стал для меня лекарством. А потом мы научились радоваться жизни вместе. У меня чудесные подруги, которые изо всех сил старались меня поддержать. Но ведь они не могли свернуться со мной в клубочек холодной зимней ночью, когда я лежала у себя на диване, окаменев от горя. Они не могли разделить со мной опустевший дом.
Мне уже приходилось наблюдать, как отношения между хозяином и собакой перерастали привычные рамки отношений человека к домашнему животному. Знакомство с этой парой навело мена на мысль написать о нетипичных отношениях между американцами и их собаками.
В последние годы мне приходилось беседовать с сотнями собаководов, — не говоря уже о заводчиках, спасателях, инструкторах, специалистах по поведению животных и зоопсихологах. Наши дискуссии проходили в самой разной форме — от получасового обмена мнениями во время прогулки до продолжительного интервью дома или во дворе у моих собеседников. В некотором смысле эти встречи были очень показательными.
