Наконец Игоря признали и в институте. Пришлось признать. Самим же студентам приятно было говорить: «Я учусь с Надеждиным… Да, да, с тем самым…»
Лед сломался как-то сразу, и теперь каждый наперебой старался упрочить отношения с знаменитостью, оказать Игорю мелкие услуги, напомнить о себе. И каждый из старых и новых приятелей считал своим долгом отвести Игоря в сторону и, осторожно похлопывая по плечу, спросить трагическим шопотом:
— Игорь… Между нами: как ты стал чемпионом?
Сначала Игорь смущался, что-то рассказывал о долголетних тренировках, обливаниях холодной водой, о том, что врачи говорят ему о каком-то переломном возрасте, о наступившей спортивной зрелости. Но вопросы не прекращались.
Тогда Игорь стал отшучиваться. Толстому Феде Федоренкову он объяснил свои успехи диэтой: с утра — мороженое, вечером — кислая капуста, и больше ничего. Нине Зальцман, увлекавшейся гипнозом, он выдумал зловещую историю о духах древнегреческих атлетов, бегающих вместо него по стадиону. Красноносому Журавлеву Игорь шепнул на ухо, что все дело в спирте: надо пить беспросыпу трое суток перед выступлением. А когда «близкие» друзья обижались на такого рода откровеннсти, Игорь пожимал плечами:
— Ну, что вы спрашиваете? Тренируюсь, работаю. Вот и получается.
И когда в клубе «Медик» в сотый раз зашел вопрос о необъяснимых успехах Игоря, тот же Журавлев высказал общую мысль:
— Пусть Валя спросит. Вале он скажет.
— Почему именно мне? У меня с ним такие же отношения, как со всеми, — возразила Валя чересчур поспешно.
Но ехидные, всевидящие подруги набросились на Валю все сразу:
— Валечка, не притворяйся! «Такие же отношения»! А почему ты раньше всех знаешь о всех рекордах Надеждина? Спроси сейчас, какие секунды показал Надеждин в последний раз, — кто ответит, кроме тебя? Никто.
Валя смутилась. Неужели действительно она особенно интересуется Игорем и все это видят? Но это же вполне естественно. Если бы у Федоренкова или у Журавлева были такие рекорды, она бы знала их тоже. Даже наоборот: она в ссоре с Игорем, почти не разговаривает с ним, с тех пор как он так грубо отказался от ее помощи. Теперь она сама видит — смешно было любительнице предлагать помощь и советы мировому чемпиону. Но, так или иначе, Игорь был непростительно груб. Потом он, правда, старался загладить свою грубость, много раз подходил с приглашениями, с билетами. Валя всегда отказывалась. Она нарочно не разговаривала с Игорем. Пусть не думает, что его слава имеет для нее значение, что рекорды оправдывают грубость.
