– Пустяки, – говорит Чарли.
– Я серьезно. – Седой по-настоящему взволнован. – После всего, что ты сделал и что собираешься сделать, я не имею права на тебя срываться.
– Я сказал, забудь.
– Спасибо. Надевай пижаму, и заканчиваем. Вот таблетка. У тебя десять минут, пока она подействует.
– Моя семья? – спрашивает Чарли.
– Уже сделано, – отвечает человек с поврежденным локтем.
Из пластикового пакета Чарли вытаскивает совершенно новую, завернутую в целлофан зеленую атласную пижаму. Начинает переодеваться.
– Хм! Замечательно, – усмехается он, надев пижамные штаны. – Знаешь, я всегда смеялся над людьми, которые носят пижамы.
Он аккуратно кладет на стул сложенную рубашку. Потом брюки. Все его движения отдают рутиной: так муж, женатый много лет, собирается забраться под одеяло на своей стороне двуспальной кровати и взять журнал «Пипл» или пульт от телевизора или просто, устав после трудного дня, протянуть руку и выключить прикроватную лампу.
Человек с поврежденным локтем надевает светло-коричневую шерстяную куртку с капюшоном. Возле двери он поворачивается и смотрит, как худой мужчина надевает новенькую пижамную куртку, потом ложится под одеяло рядом с Мичумом.
– Чарли, мне жаль, что до этого дошло. – Бросает взгляд на неподвижное тело на кровати: – Мичум, ты меня разочаровал. – И более ни слова.
Мичум Лоренс Киф, девяти лет от роду, неуверенно переминается в дверях спальни. Утром хоронили родителей Воорта. Первый в жизни Мичума траур, первая смерть близких людей. На нем новенький темный костюм-тройка, отглаженная белая сорочка фирмы «Ван Хьюзен» и черный пристегивающийся галстук, как у владельца похоронного бюро. Конрад Воорт лежит на узкой кровати, уставившись в потолок, и едва сознает, что друг рядом.
– Мне очень жаль твоих родителей, – бормочет Мичум.
– Мне все время кажется, – говорит Воорт, и от этого жутко безжизненного голоса Мичума бросает в дрожь, – что они сейчас войдут. Или что я проснусь – а они будут внизу.
Внизу слышны голоса взрослых, занимающихся делами, которыми взрослые люди обычно занимаются, когда кто-то умирает. На улице июль, и город ухитряется как-то продолжать жить, несмотря на отсутствие родителей Воорта. Трагическое известие мальчику сообщили, когда он играл в софтбол в Центральном парке. Он просто стоял на дальнем конце поля, когда пришел один из дядей и сказал, что частный самолет, на котором родители летели на мероприятие по сбору средств для – ирония судьбы – семей умерших полицейских, разбился возле Олбани.
