Справа провизжала тормозами невидимая машина, крикнули: «Давай!» Перед моим носом плавно прокатился велосипед без седока. Машина газанула, обогнала его и скрылась.
Подъем здесь довольно крутой, — блеснув спицами, велосипед загремел в канаву за ближайшим кустом.
От города непременно набежит пеший десантник и заберет велосипед. Сядет и поедет. А я что — рыжий?! Нет, вы посмотрите — «Турист», с восемью скоростями, новехонький… Чей бы это мог быть велосипед?
Я оттащил его от дороги, опустил до отказа седло, спрятал ключи в сумку и поехал за десантниками.
Теперь я сам не понимаю, как это получилось, Я же твердо помнил, что должен отыскать любую лазейку, уйти из Щекина и предупредить о готовящемся захвате главных столиц мира. И — забыл обо всем. Хотите знать, почему?
Я решил, что Степка уже там, куда едут десантники, и я нужен ему. В лесу, проползая к дороге, я словно бы увидел очень ясно Степку и услышал его голос; «Давай сюда, живее!»
Но когда я садился на велосипед, Степка уже никого не мог позвать на помощь.
ИНСТРУКЦИЯ
Степан добрался к высоковольтной линии ровно в пять часов дня — по часам Вячеслава Борисовича, Большую часть пути он пробирался низом, по оврагу. Разодрал подол платья, потерял платок и едва разыскал его в кустарнике. Он все думал — догадается ли Вячеслав Борисович воспользоваться «посредником» и разгипнотизировать своих сотрудников? Насчет сознаний — «вишенок» он понимал не слишком ясно и поэтому называл это дело гипнозом. Про себя, конечно.
Он вышел к высоковольтной линии на границе совхозных угодий, у плотины, за которой был пруд. В одном месте через плотину пробивалась тонкая струйка воды, и Степка напился и долго отплевывался песком. Вылез из оврага. Мачты высоковольтной были рядом. Теперь надо было отыскать хорошее укрытие, чтобы к нему нельзя было подобраться незаметно.
Такое место нашлось сразу — сторожевая вышка птицефермы. Обычно на ней восседал сторож с двустволкой, «дед». Сегодня вышка была пуста. Уток тоже не было на пруду — загнали а птичники задолго до времени, понял Степан. При любой суматохе перебить столько уток невозможно, их тысяч десять, а может, и больше.
Степка зажмурился и одним духом оказался на вышке. Знаете, не особенно-то весело за каждым поворотом ждать засады. Ему чудилась засада на этой вышке, как и везде. Но вышка была пуста. На крытой, огороженной досками площадке стоял табурет. В углу лежал огромный рыхлый валенок. Между досками имелись превосходные широкие щели — сиди на валенке и смотри по сторонам.
