Во-вторых, формозоны, потому что они и формируют в своих, отрезанных друг от друга горами и ущельями районах, свои четко определенные зоны. Недавно появились и совместные с Китаем особые экономические зоны, объединяющие, к примеру, китайский город Сямынь и тайваньский остров Цзиньмынь. Сам Тайвань как бы поделен на четыре части. Север, запад, юг и восток. Посередине проходит линия раздела, где северные субтропики переходят в южные тропики.
Горный, непроходимый восток, к которому с трудом пробиваются длиннейшими туннелями, отдан под природные национальные парки и экотуризм. Для промышленных центров там пока места нет. Океанский тропический курортный юг, постепенно застраиваемый отелями и центрами для активного морского отдыха, от мыса Элуаньби, где Великий океан встречается с Тайваньским проливом, до Кэньдина и далее вплоть до Гаосюна, одного из крупнейших портов мира. Тщательно ухоженный сельскохозяйственный запад, как только горы отступают, тут же следуют чайные плантации, рисовые поля, рыбные пруды. Промышленный и научный запад, центр мировой электроники.
За время своей поездки я побывал и в самых диких страшноватых джунглях, попал под тайфун, к счастью, уцелел, хотя мой английский зонтик улетел в небо и далее в какую-нибудь Австралию, побывал в мастерских художников и ремесленников, не забывших и свои древние ремёсла. Но все на свете переменчиво, всё течет, всё меняется. Как Тарзан продираешься сквозь джунгли… и вдруг оказываешься на современнейшей автомагистрали, опоясывающей весь остров. Заходишь в здание небоскреба, и… вдруг оказываешься в обители даосского отшельника. Идешь по благоустроенному парку и… попадаешь в окружение мастеров тайцзицюаня, на тренировку учителя "кулака великого предела" Линь А-луна. Я встречался с учителями боевых искусств и даосскими мудрецами в глубине острова, в окрестностях Иланя, с каллиграфами и поэтами, как бы погружаясь в пятитысячелетнюю историю китайской цивилизации. Но потребуется всего несколько часов на машине, и я у подножия Башни 101, самого высокого в мире небоскреба, в самом центре промышленной цивилизации востока, а неподалеку от небоскреба тянутся густонаселенные, традиционные китайские строения, первые этажи которых чем-то похожи на большие сараи с вечно открытыми настежь воротами. Жизнь большинства тайваньцев так и проходит — на улице, на виду у всех, тут же всё жарится, парится, и творится самая всегда свежая уникальная тайваньская кухня. Никаких объедков, ты хоть надкусил разок, хозяин всё равно при тебе всё выкидывает в ящик для отбросов, никаких вчерашних обедов. От изысканных ресторанов до уличных харчевен — всё готовится у тебя на глазах.
