— Предпочитаю сигареты, если разрешите? — вежливо отказался Бэрд, доставая из кармана массивный серебряный портсигар с замысловатой монограммой. — Я, знаете ли, вообще не люблю крайностей, мне больше по душе полутона.
— Ну, в вашей-то работе, — улыбнулся Хэксли, — насколько я понимаю, чаще всего приходится иметь дело именно с крайностями.
— Тем более, — заметил Бэрд. — Тем более. Потому-то я и стараюсь обходиться без них, когда это возможно.
Он щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Приближался тот всегда волновавший его момент, с которого, собственно, и начинается любое расследование. Сейчас Бэрд как бы готовился открыть новую книгу и погрузиться в таинственный водоворот событий и судеб, в котором ему предстояло разобраться.
Он поудобнее уселся в кресло и тихо сказал:
— Я слушаю, господин Хэксли.
— Да, да, — Хэксли сразу сделался серьезным. — Но я хочу вас предупредить. Дело, ради которого я вас пригласил, чрезвычайно тонкое, и я не хотел бы, чтобы оно вышло за стены моей лаборатории…
Он вопросительно взглянул на Бэрда, но тот промолчал.
— Я хочу также, чтобы вы знали, комиссар: я не случайно обратился именно к вам, — продолжал Хэксли. — То, что здесь произошло, непосредственно связано с наукой, с научными исследованиями. А насколько мне известно, вы с успехом провели уже ряд подобных дел.
— Вы мне льстите, господин Хэксли, — вежливо улыбнулся Бэрд. — Но физика не моя стихия.
Бэрд скромничал. В свое время он прошел два курса физического факультета и только после этого, окончательно убедившись, что его призвание в другом, переменил профессию. Впрочем, о своем знании основ физики он умалчивал также из чисто тактических соображений. Это давало ему в процессе расследования преимущество, какое дает человеку знание иностранного языка, когда об этом не подозревают объясняющиеся на этом языке окружающие.
— Так что, может быть, — продолжал Бэрд, — вам лучше обратиться к кому-нибудь другому?
— О, нет. Вам не придется решать уравнений. Ваша задача найти того, кто их украл. Не столько физика, сколько психология…
Бэрд внимательно выслушал рассказ Хэксли, медленно раскурил новую сигарету и, несколько раз затянувшись, с силой придавил ее о край пепельницы:
— Могу я задать вам несколько вопросов?
— Разумеется.
— Кто, кроме вас и Девидса, находился вчера в лаборатории?
— Только четверо теоретиков, о которых я вам уже говорил, и моя секретарша Мэри.
— А не мог ли войти в кабинет к Девидсу кто-либо посторонний?
