Жэдивер осмотрел механизм снаружи и не нашел ничего подозрительного. В ответ на человеческий голос все выполнялось с автоматической четкостью.
Следовало все-таки разобраться в случившемся.
…Отвечал обычный красавчик-робот:
— Предназначен для жилых комнат. Инкорпорейтед. Чем могу служить?
— Прошу информацию, — сказал он, — о комплекте ванны-автомата.
— Цель? Покупка новой или замена старой?
— Мне нужно узнать подробнее о ремонте.
— У нас нет специального ремонтного отдела — еще никогда ничто не приходило в негодность.
— Возможно. Но моя нуждается в замене.
— Испорченные части — результат износа. Так как у нас никогда ничто не изнашивается, то нет необходимости и в замене. Изредка автомат-ваннам причиняется ущерб, но тогда они перестают работать совсем, даже если ущерб — незначителен. Их надо заменять.
Как раз то, что он и предполагал. Но следовало убедиться окончательно.
— Произошло нечто подобное, — неопределенным тоном сказал Жэдивер. — Предположим, неприятный инцидент с автомат-ванной. Есть ли у нее сигнальная система, которая указывает, что где-то что-то неисправно?
Робот, как и полагалось, оставался невозмутимо уравновешенным.
— Вопрос указывает на то, что вы находитесь в заблуждении. В соответствии с нашей статистикой, в восьмиста сорока миллионах установок на всех обитаемых планетах Солнечной системы еще никогда не случалось поломок. Автомат-ванна снабжена небольшим атомным двигателем и никаким образом не связана с внешними источниками энергии. Правда, есть соединения с водопроводной системой, но они не пригодны для передачи сигналов. Отвечаю на ваш вопрос в более узком смысле — нет никакой сигнальной системы тревоги, местной или общей, ни какого-либо иного приспособления для связи с внешним миром.
— Спасибо.
Жэдивер выключил экран.
Не замешана ли тут полиция? В госпитале он почти уверился, что это — дело их рук. Теперь же факты как будто свидетельствовали о противном.
К нему вновь вернулась усталость, на этот раз увеличенная сомнениями. Чесалась кожа, — возможно, от нервного напряжения. Наконец он забылся в тяжелом сне, и то лишь после того, как принял снотворное.
Утром зуд не прекратился. С удивлением рассматривал он свою кожу: еще вчера она казалась совершенно нормальной. Правда, он только мельком всего один раз видел кожу в ее естественном виде — когда доктор показывала кончики его пальцев.
Вспоминая об этом, он слегка удивился. В самом ли деле чесалась эта скверна, или то был просто бессознательный предлог, чтобы снова повидать милого доктора?
